Системный Кузнец - Ярослав Мечников
Йохан, казалось, не обращал внимания на опасность. Он ткнул пальцем в едва заметную трещину в породе. В тот же миг Система отреагировала, включаясь в работу.
[Бурый Железняк. Духовные примеси: отсутствуют. Качество сырья: 29%.]
— Сюда бей, — указал мужчина на трещину. — Ты тут работай, а я — вон там, в трёх метрах. Будет что нужно — спрашивай, не стесняйся.
Напарник спокойно развернулся и пошёл чуть глубже в забой.
29 процентов — неплохо для обычного шахтёра. Но я собирался долбить сырьё и для себя. Может, стоит поискать руду почище?
— Йохан! — окликнул его.
Шахтёр, уже глядевший на другую прожилку, нехотя повернулся.
— Ну?
— Можно я осмотрюсь немного?
Мужчина нахмурился, его лицо стало жёстким.
— Зачем? Сказано — здесь. Значит, долби здесь, — отрезал строго и отвернулся.
Я сперва замер, но затем решил-таки продавить свою точку зрения. Чего терять? Йохан не Борг и не глава. Да и кажется неплохим мужиком, просто нужно вежливо объяснить.
Положил кирку на пол и подошёл.
— Просто хочу взглянуть, как тут что устроено, — сказал спокойно. — Вниз не пойду, в старые забои — тоже. Я всё-таки кузнец. Долбить буду и для себя тоже. И в руде немного понимаю.
— Ты-то? — Йохан с откровенным недоверием оглядел меня с ног до головы.
— Я, — ответил твёрдо.
Тот усмехнулся, но во взгляде мелькнул интерес.
— Ну, раз понимаешь… скажи, — кивнул на жилу, которую осматривал. — Что за порода? С примесями, али нет? Чистота какая?
Я перевёл взгляд на камень. И тут же вспыхнуло синее окно, полное чётких данных.
[Материал: Гематит (Красный Железняк)]
[Качество сырья: 58%]
[Анализ:]
[- Содержание железа: высокое]
[- Содержание серы: низкое]
[- Содержание фосфора: низкое]
[- Духовные примеси: обнаружены незначительные следы «Огненной Ци» (пассивное состояние)]
[Рекомендация: Отличный материал для создания высокоуглеродистой стали. При термообработке может проявить слабые духовные свойства.]
Пятьдесят восемь процентов! Сердце забилось чаще. Так значит, и на этом, казалось бы, выработанном ярусе можно найти настоящие сокровища.
— Ну? Чего молчишь? — с насмешкой спросил шахтёр, явно не веря, что пацан-подмастерье может увидеть что-то осмысленное в этом бесформенном камне.
Шмыгнув носом, придал лицу максимально невинный вид. Нужно было блеснуть, но не сильно, чтобы не вызвать подозрений. Стать штатным рудознатцем главы в мои планы точно не входило.
— Это… красный железняк, — сказал как бы между делом. — А тот, у меня, — бурый. Насчёт примесей не скажу, не знаю, но чистота у этой породы куда выше.
Остановился на секунду, поднял на него взгляд, а затем продолжил осторожно.
— Йохан, тебе, наверное, всё равно, из какой руды потом крицу сварят, а мне… Может, уступишь мне это место? Я для себя надолбить хочу. Клинки нужно сделать, чтобы в деревне о себе заявить. А из этого камня может что-то толковое выйти.
Шахтёр на пару секунд потерял дар речи, глядя то на меня, то на жилу.
— Недооценил я тебя, парень… недооценил, — протянул он задумчивым голосом. — Всё верно сказал. Красный железняк. «Гематит», как его господа кличут.
Йохан почесал затылок, глядя куда-то в темноту. Видимо, переоценивал всё, что знал обо мне. Затем повернулся.
— Забирай жилу.
Машинально кивнул, стараясь не выдать радости. Быстро сбегал за киркой с корзинами и вернулся к напарнику.
— Только ты с ней осторожнее, — сказал он наставническим тоном. — Трещина здесь хоть и малая, а уходит высоко. Вон, видишь? — провёл пальцем по едва заметной линии, уходящей на три метра вверх, в темноту. — Начинай сбоку, «откусывай» понемногу, пока трещина не пойдёт в сторону. Только потом долби снизу, в самую мякоть.
Мужчина говорил деловито, но было видно, что не может до конца осмыслить произошедшее. Пацан-заточник оказался не так прост.
Кивнув и искренне поблагодарив за совет, взял кирку обеими руками. Холодный металл приятно лёг в ладони. Прицелился, нащупывая носком кирки ту самую трещину и вложил в первый удар всю силу.
Острие соскользнуло, выбив лишь горсть мелких осколков — несколько из них больно ударили по щеке и рукам. Поморщился, но ударил снова — на этот раз точнее.
Система молчала — никаких подсказок, никаких «неправильных углов». Здесь, перед лицом живого камня, я был один на один со своим неумением. Вдали глухо стучали другие шахтёры, создавая усыпляющий ритм.
Бил, следуя совету Йохана — «откусывая» сбоку от основной трещины. Работа была адской, а порода твёрдой. Каждый удар отдавался в руках и плечах. Пот, смешиваясь с каменной пылью, начал стекать по лицу, застилая глаза.
Пытаясь отколоть особенно большой кусок, вложил в удар всю силу. По породе прошла сеть мелких трещин, но одна из них, самая крупная, поползла не в сторону, а вверх, опасно приближаясь к той самой главной трещине, о которой предупреждал Йохан.
— Стой!
Голос напарника заставил замереть. Он подошёл, отобрал у меня кирку и, хмуро оглядев стену, сам нанёс несколько коротких ударов. Бил не сильно, но в какие-то только ему ведомые точки. Трещина послушно свернула в сторону и вниз, отсекая большой пласт руды, который с грохотом упал к моим ногам.
— Головой думай, а не силой, — проворчал он, возвращая мне инструмент. — Видишь, как жила идёт? Вот вдоль неё и веди. Не поперёк.
Кивнул, чувствуя себя школьником. Шахтёр прав — мой опыт с молотом тут не работал. Камень жил по своим законам.
Снова принялся за работу, но теперь старался не просто бить, а чувствовать породу. Прислушивался к звуку удара, смотрел, куда осыпается крошка, пытался предугадать, куда пойдёт следующая трещина.
Это была изматывающая работа. Время и пространство сжалось до куска стены, острия инструмента и плетёных корзин. Наполнял их осколок за осколком. Руки гудели, спина ныла. Сытость прошла, оставив после себя тяжесть в желудке. Веки снова налились свинцом, и я несколько раз едва не заснул стоя, очнувшись от того, что кирка чуть не выпала из рук.
Наконец, когда последняя горсть упала во вторую корзину, позволил себе выпрямиться. Всего две корзины, а вымотан так, будто отпахал смену. Взглянул на Йохана — тот по-партнёрски кивнул. Что ж, пора поднимать их наверх.
Я подхватил наполненные доверху корзины. Тяжесть тут же впилась в пальцы, заставив напрячься всё тело. Стало ясно — унести до
