Движение льда - Владимир Георгиевич Босин
Слуга вопросительно посмотрел на меня. Я ткнул пальцем в кофейник. Был и чай, судя по горевшему медью самовару. Приятно, что здесь есть и чай, и кофе. И вообще, у меня ощущение, что я оказался в небедном доме. Я вкушаю отменные блюда на белоснежной накрахмаленной скатерти с затейливой вышивкой. В центре стола ваза с цветами, около ней несколько плошек с вареньем. Но я до них явно не доберусь. И вообще, здесь еды на несколько здоровых оголодавших мужиков. А мне нельзя пока налегать, поэтому я промокнул рот красивой тканевой салфеткой.
— Константин Павлович, прикажете кликнуть Евсея? Или Варька проводит Вас наверх, — это ко мне обратился незнакомый мужчина средних лет. Он вошёл несколько минут назад и почтительно остановился у окна.
— Разрешите представиться, Огородников Иван. Управляющий поместьем его благородия Григория Яковлевича, — фраза была произнесена на одном дыхании, но без излишней рабской подобострастности. Заметно, что в местной табели о рангах этот господин стоит повыше обычных слуг. Он и одет подобающе, в чёрные обтягивающие брюки, жилетку и приталенный сюртук. На ногах мягкие сапоги. Лицо круглое, сам светловолосый. Заметно щурится, когда смотрит на меня. Возможно, у этого товарища проблемы со зрением.
— Спасибо, голубчик. Я бы прогулялся, — не знаю откуда вдруг всплыл этот «голубчик». Из глубин сознания, но мне показалось так ответить будет правильно.
— Как прикажете, — и управляющий вышел на улицу. Мне только осталось принять из рук мелкой головной убор типа цилиндра. Тёмно-серого цвета с украшением в виде чёрной бархатной ленты. Сам он из фетра с гладкой подкладкой. Мне ещё всучили трость с рукояткой в виде собачьей головы.
Евсей красава, мужика явно оторвали от работы. Он в коротких сапогах, штаны навыпуск и невнятного цвета жилетка на серую рубаху. На голове кепка. Но даже эта простая свободная одежда не могла скрыть его внушительные физические кондиции.
Мужчине лет тридцать пять, точнее определить невозможно. Излишки растительности на лице затрудняли это сделать.
— Куда прикажете, барин? — я ленинским жестом протянул руку в сторону выхода.
Высокое крыльцо, мне пришлось помогать себе, держась за перила. Отсюда открывается великолепный вид на реку. Голубая лента причудливо извивается, образуя немалого размера водоём. Возможно, так вода разливается после дождей. А может быть таков рельеф реки. Издалека видны лодки на берегу и в воде.
Отойдя от дома, я обернулся. Вот это громадина. Домина однозначно старой постройки. Вон брёвна, из которых сложены стены, потемнели от времени и осадков. Двухэтажный дом с тёсаной крышей внушает своими габаритами. Он явно был рассчитан на большую семью. Но скорее напоминает мне обычный деревенский сруб, увеличенный в несколько раз. Я бы сказал, что это жильё преуспевающего купчины третьей гильдии где-нибудь в уездном центре. Никак не господская усадьба. Под одной крышей несколько подсобных помещений. В таком доме мне видится местный кулак, разбогатевший на дешёвом труде наёмных работников. Но я ведь даже не знаю, куда попал. Может быть это предел совершенства сельской архитектуры для данной местности.
— Скажи, Евсей. А чем хозяин ваш занимается? Он врач?
— Не, наш Григорий Яковлевич лекарь, — мужик явно не знаком с понятием «врач».
— Ясно, значится людей лечит.
— Знамо дело, лечит.
— А семья у него большая?
— Не, откуда большая? Младшая дочка в городе учится. Старшая замужем, у ней уже трое детишек. А так барин живёт один, вдовый он.
Пока мы неторопливо прогуливались по утоптанной дорожке вокруг дома, мужик поведал мне о своей деревеньке.
— А в нашей Долинке почти полста дворов. Есть справные хозяева, есть так, голытьба. Народ в основном кормится с реки. Сети ставят, рыбку коптят и солят. В городе охотно покупают нашу рыбку. Есть которые землю пашут. Но это те, кто живут подальше от реки.
— Ясно, а батюшка у вас деревне имеется? — мужик недоумённо смотрит на меня.
— Ну, в церкву ходите?
— Не понимаю я Вас барин. Слова какие-то странные говорите. Давно здесь живём. Мой дед и прадед здесь жили, а до них другие. И все честно работали на род Мелиховых. Так что для нас Григорий Яковлевич и есть отец родной.
Ну хоть тут имеется некая определённая ясность. Церковью тут и не пахнет, в целом насчёт религии — не уверен. Человек не может существовать без идола, обязательно соорудит и примется поклоны бить. А заодно я узнал фамилию приютившего меня хозяина поместья. Получается — здесь его родовое гнездо. И у него почти три сотни крепостных, или как они ещё называют зависимых людей, которые не могут уйти на сторону по собственной воле. Зарабатывает на жизнь он лечением. Это я понял из не очень вразумительного рассказа Евсея. Он говорит, что барин лечит возложением рук. Никакого скальпеля и лечебных травок. Получается я был прав, когда предположил, что Григорий Яковлевич — экстрасенс. Во время наших лечебных сеансов он реально воздействовал на моё тело энергией своих рук. Внутри меня что-то позитивное происходило. Именно это вмешательство позволило мне сегодня прогуливаться по улице, а не лежать варёной колбасой под одеялом.
Глава 3
Вскоре я понял, что мне рановато так долго находится на ногах. Тогда Евсей отвёл меня в яблоневый садик, где усадил в некое подобие гамака. Не уложил, а усадил. Что позволило мне выпить вкуснейший ягодный морс из рук молодой девушки. А потом меня сморило и я уснул.
— Ну, как Вам, Константин Павлович, наши места. Правда красиво?
Мы чинно сидим за столом, обедаем. Мне дали покемарить на свежем воздухе. А когда проснулся, то попросил провести себя в местную библиотеку. В доме была комната, в которой стояли стеллажи с книгами. Просмотрев с десяток на выбор, я убедился, что тут совсем нет религиозной литературы. Есть нечто похожее на дамские романы, язык вполне привычен. Вот только сильно мешают многочисленные твердые знаки. И буква «О» перечеркнута поперёк. А так читать можно. А ещё хозяин кабинета, а судя по большому столу и письменным принадлежностям это именно кабинет, увлекается жанром фэнтези. Мне попались некоторые книги с упоминанием слова «магия». Есть даже некое учебное пособие, практикующему магию воды. Возможно, это не привычная мне старая добрая Земля. Может быть, меня закинуло в мир, где место религии заняла магия?
А к обеду вернулся владелец поместья и пригласил меня разделить с ним обед.
Я ожидал привычного по книгам вознесения молитвы перед едой. Ничего подобного, никакого красного угла с божественной иконкой. Мы сидим по разные стороны стола на расстоянии нескольких метров.
