Внедроман 1 - Алексей Небоходов

Подойдя к сельсовету, они переглянулись, словно готовясь к штурму крепости, и одновременно сделали глубокий вдох.

– Ну что, Валентин, открывай дверь в светлое будущее советского кинематографа! – театрально произнёс Алексей, широко улыбаясь.

Директор вздохнул и обречённо кивнул:

– Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Оба переступили порог сельсовета навстречу своей судьбе и дальнейшим приключениям.

Алексей вошёл в сельсовет с уверенной лёгкостью человека, привыкшего решать любые вопросы – от доставки заграничного трикотажа до организации кинопоказов сомнительного содержания. Валентин Петрович плёлся следом, будто на собственную казнь, нащупывая в карманах то ли слова оправдания, то ли пузырёк валерьянки.

Председатель колхоза, Павел Игнатьевич, сидел за рабочим столом, похожим на пульт управления атомной станцией: кипы бумаг, три телефона и бюст Ленина, смотрящий строго и с укором. Сам Павел Игнатьевич был крупным мужчиной с густыми усами и тяжёлым взглядом, который, казалось, мог пригвоздить к месту любого посетителя.

– Ну, Валентин Петрович, что за артистов привёл? – прогремел председатель голосом, сразу давшим понять, что разговор предстоит непростой. – Если снова хотите денег на костюмы для хора, сразу предупреждаю – выделять не буду. Прошлогодние костюмы и так пылятся, а у вас поёт от силы полтора человека, и те с медведем на ухо наступившим.

Валентин уже хотел ответить, но Алексей жестом опытного переговорщика остановил его и шагнул вперёд, протягивая руку председателю:

– Павел Игнатьевич, моё почтение. Меня зовут Алексей, я старый друг вашего директора культуры и новый друг вашего замечательного колхоза. Уверен, мы быстро найдём общий язык, ведь у нас с вами схожие интересы.

Председатель пожал руку крепко и недоверчиво покосился на гостя:

– Общие интересы, говорите? Что-то я вас тут раньше не видел. Какие интересы вас привели?

Алексей уселся на свободный стул с видом человека, который чувствует себя как дома даже в кабинете председателя колхоза:

– Интересы самые благородные и культурные, Павел Игнатьевич. Представьте: в ваш колхоз приезжают люди серьёзные, обеспеченные, готовые платить деньги, которых ваш бюджет давно не видел. И всё это за возможность посмотреть кино. Хорошее кино, про сантехнику и жизнь.

Председатель внимательно посмотрел на Алексея, потом перевёл взгляд на директора Дома культуры, который стоял, краснея и бледнея одновременно, и медленно проговорил:

– Кино, значит. Сантехника, значит. Валентин Петрович, вы опять чего удумали? Нам прошлогоднего цирка с гастролирующими гипнотизёрами мало было? Тогда бухгалтерию неделю в себя приводили – так её заколдовали, что отчётность задним числом подавали.

Алексей дружелюбно поднял руки:

– Павел Игнатьевич, никаких гипнотизёров, боже упаси. У нас кино простое и доходчивое, даже без диплома культурного работника всё понятно. Зато деньги, которые люди готовы отдать за просмотр, как говорится, закачаешься. Можно будет и коровник отремонтировать, и новую крышу Дому культуры поставить. Главное, вы и ваши люди прикоснутся к настоящей культуре, к искусству высшего уровня. Практически идеологическая работа, приобщение к духовным ценностям.

Председатель задумчиво потёр усы и осторожно заговорил:

– Коровник, говоришь, отремонтировать? Это дело полезное. Только загвоздка есть – идеологическая комиссия частенько приезжает. Если узнают, что мы кино сомнительное показываем… Алексей Григорьевич, а что за кино-то такое? Ты всё завуалированно говоришь – сантехника, чувства… А если по-простому?

Алексей выдержал паузу, посмотрел в окно, будто вспоминая что-то важное, и сказал мягко, с интонацией экскурсовода музея авангардного искусства:

– Ну… это кино довольно смелое. Я бы сказал – откровенное. Художественное исследование человеческой телесности в быту. С элементами интимной драматургии. Мы пытаемся отразить внутреннюю сущность человека сквозь призму телесного взаимодействия. Без вульгарности, конечно. Всё в рамках эстетики.

Павел Игнатьевич медленно приподнял брови и протянул:

– То есть… порнография, что ли?

Алексей тут же поднял ладони:

– Ни в коем случае! Это, Павел Игнатьевич, не порнография. Это метафорическое изображение близости. Скорее поэзия, чем физика. Там больше подтекстов, чем текста. Скажем так: тело говорит, душа шепчет, а камера всё это фиксирует на плёнке. Классика, только современная.

Председатель ещё пару секунд помолчал, потом медленно выдохнул:

– Ясно. Поэзия… Ну смотри, поэт, если потом приедет проверка, будешь свои метафоры им лично декламировать.

Алексей понимающе кивнул и, понизив голос до заговорщического тона, доверительно улыбнулся председателю:

– Павел Игнатьевич, кто же будет об этом знать, кроме нас с вами и гостей, которые приедут с набитыми карманами? К тому же публика будет культурная и интеллигентная, из Москвы, между прочим. Для вас лично организуем особое место почётного зрителя. Ведь не каждый день к вам приезжает столичная элита.

Председатель вздохнул, смягчаясь под напором аргументов и обаяния Алексея:

– Болтун ты знатный, Алексей. Чувствую, от тебя хлопот больше, чем пользы. Но если и правда деньги хорошие светят и народ приличный, можно и рискнуть. Только имей в виду: если что-то пойдёт не так, будешь вместе с Валентином Петровичем трактористом у меня работать до пенсии. Пахать землю будешь и приобщаться к искусству народному.

Алексей рассмеялся искренне и легко, словно только что услышал отличную шутку:

– Риск – дело благородное, Павел Игнатьевич! Нам с Валентином землю пахать не привыкать. Мы люди советские, трудностей не боимся. Но, уверяю вас, до этого не дойдёт. Всё сделаем красиво и аккуратно. И деньги будут, и культура, и благодарность райкома за вашу инициативу.

Председатель сдался окончательно, понимая, что спорить с этим московским гостем – дело заведомо проигрышное:

– Ладно, уговорил, Алексей. Делайте ваше кино, но только тихо и без лишней помпы. И запомни: если меня потом будут вызывать в райком, я вас обоих сдам по первому же запросу.

Алексей встал и торжественно пожал председателю руку, улыбаясь искренне и довольный результатом:

– Павел Игнатьевич, даю слово советского интеллигента: всё пройдёт как по нотам. Вы ещё сами попросите повторить это культурное мероприятие.

Выйдя на улицу и вдохнув полной грудью деревенский воздух, Алексей похлопал Валентина по плечу:

– Вот и всё, Валентин. А ты боялся! Учись искусству переговоров, это тебе не сельский хор организовывать.

Валентин мрачно взглянул на Алексея и пробурчал:

– Если что, трактористом ты будешь, а я тебе только флажками махать буду, чтобы не заблудился.

Оба расхохотались и пошли обратно к Дому культуры, чувствуя себя победителями сложной дипломатической битвы, завершившейся очередной предпринимательской победой Алексея.

После успешного завершения дела в Дедрюхино Алексей направил свои верные, если и не быстрые, то уж точно надёжные «Жигули» обратно в сторону Москвы. Дорога была пустынной, скучной и немного задумчивой, как и положено дорогам советской глубинки. Впрочем, самому Алексею скучать не приходилось: он уже держал в голове план следующей важной встречи