НеТемный 8 - Александр Изотов
Тут же раздался приглушённый щелчок — и мой щит схлопнулся в точку.
— Так просто⁈ — удивился Виол.
— Нет! — я подскочил к нему, отталкивая барда на ящики.
В этой же точке открылся портал, и оттуда вылетел Храмовник. Я сразу понял, что он никогда не сражался с другими Жрецами — ни один Тёмный, если у него есть хоть чуть-чуть мозгов, не будет открывать портал во Тьму во время боя.
Ай, ай, ай, как расточительно и недальновидно! Мне пришлось прикрыть Креону, формируя перед собой новый щит, но моё лицо уже расплылось в улыбке — второго шанса у противника не будет.
Враг, кстати, неплохо владел Тёмной Аурой. Он тоже атаковал тёмными щупальцами, как и я, сверху, снизу, с разных сторон.
Мне было бы легче закрыться от него в коконе, но я тут был не один… Да ещё инициатива, мать её, Бездну, перешла бы ко врагу, а этого я позволить не мог.
Если бы не ранг магистра, я быстро бы выдохся, а так, меткими щелчками отражая каждый хлёст врага, мне всё же удалось оттеснить его к выходу из трюма.
Он чуть поднажал, и некоторое время мы стояли в проходе, будто соревнуясь в забавном танце. Он стоял и подрагивал плечами, растопырив руки, и я точно так же… Хэй-на-нэ! Хэй-на-нэ!
А вокруг нас метались и встречались с искрами и дымом удары десятков щупалец, каждое из которых могло бы проткнуть человека насквозь.
Тьма и бросский огонь!
Храмовник довольно быстро понял, что я ему ни в чём не уступаю, и вдруг решил переключиться на моих друзей. Этого я ему позволить не мог, поэтому, создав особо сложную форму щита, чем-то напоминающую спрута, заставил его отразить удары моих щупалец, а потом резко выбил врага из трюма огненной стеной.
Тот, проломив затылком часть косяка, стрелой влетел в кучу иссушённых тел, разбив их в пыль. А потом раздался треск… и тот самый звук, который заставил заледенеть наши сердца безо всякой магии!
— Громада, видит Маюн, нам каюк! — прошептал бард, который услышал плеск вливающейся в трюм воды на секунду раньше.
— Смердящий свет! — вырвалось у меня.
Креона прошмыгнула мимо и буквально нырнула в месиво раскисших в воде тел. Мгновение, и устремившийся было внутрь поток превратился в лёд.
Побледневшая больше обычного чародейка, которая вмёрзла в воду по колено и по локти, прохрипела:
— Держу!
— Громада, сзади!
Виол мог бы и не кричать, потому что искажения магии, которые происходили перед каждым открытием портала, я ощущал прекрасно. И Храмовник не успел вылететь из Тьмы, как получил в рожу сформированным кулаком.
Но я оказался хитрее, и в этот раз, не дав ему выскочить из портала, мои щупальца буквально обвили его, вливая бросский огонь прямо в нутро. Так как Жрец сейчас представлял из себя сгусток Тьмы, ему пришлось особо больно… У него был выбор — либо снова стать живой плотью, либо уйти от меня во Тьму.
Но плоть не может существовать в вечной Тьме, а он ещё наполовину там, поэтому… Ку-у-у-да⁈ Я тебя не отпускал! Нет, не для того я тебя оплетал, чтобы ты попробовал ускользнуть обратно.
А портал что? Почему же ни один Тёмный не смеет открывать в бою портал?
Да потому что это на самом деле очень энергоёмкое заклинание, которое жрёт силы тем больше, чем дольше он открыт. А поймать Жреца в момент выхода ничего не стоит… И тут-то магические законы переплетаются с более жестокими математическими, а именно с геометрической прогрессией. Секунда работы портала — час жизни, а через несколько секунд уже половина земного пути!
Храмовник за мгновение до смерти вдруг осознал, какую ошибку совершил, и чуть было не превратился в ледяной водоворот, который должен был высушить все наши тела… — если бы не оказался заключён внутрь огненного кокона вместе с порталом. Да, мне пришлось очень постараться, поддерживая эту сложную мыслеформу, чтобы и нас прикрыть, и его щупальцами держать.
Но где-то на пятой секунде раздался щелчок, и на пол упала половина тела Храмовника. Надо отдать должное порталу Тьмы — он срезал золотые доспехи по нагруднику настолько идеально, что любой кузнец позавидовал бы такому ровному краю.
— Хм-м, — усмехнулся Виол, — А теперь мы можем его считать последним Тёмным Храмовником?
— Дилетант, — я смачно сплюнул на поверженного врага… кхм… на половинку поверженного врага, — Ты не можешь быть из Межемира, слишком тупой.
— Громада, — с укоризной проворчал Виол, — Ты всё же за силы добра, и не должен так поступать! Смотри на него хотя бы с уважением.
— Ага, — я кивнул, делая шаг к клетке с Лукой, — Извини, дома забыл свой светлый трактат, куда обязательно запишу эту светлую мысль.
— Слёзы мне в печень, а ведь это было смешно, громада! Ха-ха!
— Лука, — позвал я мальчишку, чувствуя, что он крепко закрылся в своей защитной медитации. Она была не опасна, вот только просыпаться он может несколько дней… если не месяцев.
Мы одновременно с бардом повернули головы на скрип, донёсшийся из соседнего помещения. Кажется, это трещал лёд, которым наша чародейка закрыла пробоину.
— Я, конечно, понимаю… — послышался сдавленный голос Креоны, — Но, моркатова стужь, мне что, опять в душевный холод нырять⁈
Глава 24
Что делать варвару с пробоиной на корабле, да ещё посреди ледяного моря?
Я судорожно пробежался взглядом по трюму, заставленному всяким хламом. И снова с сожалением глянул на свои варварские руки — в корабельном деле от магии прока особого не было.
— Громада, тут не головой, тут задницей надо, — посоветовал бард, пробираясь по льду к замороженной стене, — Пробоина, по-моему, как раз размером подходит.
— Смешно, — буркнул я, с тревогой чуя, как Виол прав.
Если мы не хотим, чтобы Креона снова заморозила саму себя, придётся мне закрыть дыру своей пятой точкой. Что вообще-то не решало одну маленькую проблему…
Как нам вообще доплыть до берега?
О чём думал этот Тёмный, который покромсал всю команду на жизненный фарш, я не представлял. Хотя нет, представлял… Когда напитываешься силой, крышу сносит быстро, и логика уже не работает.
Даже на Луку этот Храмовник, наверное, смотрел
