Сто грамм за Поттера - Мансур Шабаев

Я долго готовился к этому разговору, но вот он долгожданный собеседник — сидит напротив, а я не знаю с чего начать.

— Гарольд. Я пригласил тебя для очень важного разговора. Возможно, сказанное мной вызовет у тебя далеко неоднозначные чувства, но прошу тебя, выслушай меня до конца.

Я обязан тебе жизнью. Наши отношения, я очень на это надеюсь, можно назвать настоящей мужской дружбой. А между друзьями не должно быть тайн, по крайней мере, таких, которые могут вполне обоснованно вызвать недоверие.

Я достаточно знаю о тебе. Да, я собирал сведения о тебе, используя доступные мне источники.

И теперь пришло время рассказать о себе…

И я рассказал ему ВСЁ!

Про полуголодное детство, с постоянными переездами. Про брата, и его взгляды. Про Зебботендорфа и Туле. Про Гриндевальда.

С трудом начав разговор, я уже не мог остановиться.

— Ну вот, Гарольд, я рассказал тебе всё. Теперь от тебя зависит, как сложатся наши отношения в будущем. Если они вообще сложатся. Ты вправе просто встать и уйти, наверное, я пойму тебя.

Несколько минут Поттер сидел, молча глядя в пространство перед собой. Затем поднялся и начал мерить шагами малую гостиную, в которой мы сидели. Потом внезапно остановился напротив меня, заложив руки в карманы и качаясь с носков на пятки.

— Скажи, Йозеф, зачем всё это? Ведь было так просто. Сопливый магопацан с неопределённым будущим, и мудрый, повидавший жизнь старик. Это была почти дружба. А теперь?

Я ожидал чего угодно! Даже, что ты — голубой. И это был бы не самый плохой выход. Я бы просто ушёл.

Представь себе ситуацию — маленький волшебник, живёт в далеко не дружелюбной магловской семье. Он знает, что не такой, как все. И он ищет, подобных себе. И находит.

Находит мудрого старого мага, готового помочь советом и делом. Находит друга. Может быть, единственного друга в этом мире. А, что в итоге.

А в итоге оказывается, что его, не спрашивая согласия, втянули в противостояние сильнейших магов на континенте. А ему девять лет! И какие у него шансы!? Угадай с трёх раз!

Знаешь, если бы ты оказался просто фашистом. Я бы понял. Немало вашей братии шкерятся по глухим европейским уголкам. Но ты всё это время поддерживал связь со своим шефом. Сливая ему полученную от меня информацию. Как я после этого должен к тебе относиться!?

И это учитывая тот факт, что у тебя передо мной Долг Жизни. А если бы его не было?

Поттер оседлал стул, положив локти на спинку.

— Хорошо! Ответь на несколько вопросов. И уже по итогам твоих ответов, буду решать. Что с тобой делать.

А затем последовали вопросы. Но вовсе не те, что я ожидал услышать. И задавал их не девятилетний, пусть и развитый не по годам мальчишка. Такой же взгляд был у партийного следователя, который допрашивал меня после побега Гесса.

— Я так понимаю, ты член НСДАП. С какого года?

— С двадцать четвертого.

— Ого! Поди, и золотой значок имеешь?

— Да. Золотой значок у меня есть. Я всё- таки брат Альфреда Розенберга.

— И в какой организации трудился брат Альфреда?

— В Аненербе. Со дня основания.

— Аненербе? Тогда и чин у тебя эсэсовский, наверняка?

— Да, я штурмбанфюрер СС.

— Неплохо, очень неплохо. А скажите, герр штурмбанфюрер, где Вы базировались?

— До тридцать восьмого года в Аллендорфе. Том, что возле Дюссельдорфа. Потом, после объединения с Австрией, в Штирии, в районе Миксниксер — Когеллукенских пещер.

— Как интересно. А ещё вопрос — с кем Вы по делам службы контактировали?

— Лично я, в основном сотрудничал с представителями зондеркоманды «Н», и немного с подчинёнными Герберта Якуна, из «зондеркоманды Якун». Эти люди, если тебя интересует это, не принимали участие в массовых расстрелах и геноциде населения.

Они вообще не носили форму. Для выполнявших личные поручения Гриндевальда, форма — непозволительная роскошь.

— А поручения Гриндевальда, это сродни гуманитарным миссиям — конфетки детям раздавали!?

— Нет, конечно. Но поиски артефактов и сбор статистики вряд ли можно отнести к военным преступлениям?

— Ладно. И последний вопрос — приходилось ли Вам принимать участие в экспериментах, где исходным материалом являлись военнопленные?

— Нет! Абсолютно точно, нет!

— Теперь о Вашем шефе. Насколько Гриндевальд осведомлён о происходящих вокруг меня событиях? И кто кроме Вас его информирует?

— Практически полностью. Что знаю я — знает и он. Кто ещё его информирует, не знаю, но предполагаю участие гоблинов. У них с Геллертом особые отношения ещё с довоенной поры.

— Ты хочешь сказать, что все наши отношения инспирированы Гриндевальдом?

— Ну, нет, конечно. Но большая часть моих шагов, хотя и являются моей собственной инициативой, но получили его полное одобрение. Геллерт в тебе очень заинтересован.

— Ой! Ну, я прям, сейчас расплачусь от счастья. Геллерт во мне заинтересован! А я, вот в нём нет!

Поттер вновь вскочил со стула, и зашагал по комнате. При этом он размахивал руками и бормотал, что-то себе под нос. Что-то про петухов из Гамбурга, козлов и задний проход. Странно. Тут такое на носу, а он в зоологию ударился.

Наконец Поттер успокоился и снова уселся на стул.

— Значит так! Я конечно тоже хорош гусь, но ты, Йозеф теперь у меня до конца жизни в косяках! Втравил малолетку в международный заговор.

Твоё счастье, что на тебе крови нет. Тут ты не врёшь, я чувствую. И поэтому поступим так — Геллерту своему сообщи, что встреча прошла успешно. Клиент заинтересован.

А сам, устрой ка для меня познавательную экскурсию по твоему артефакторному хранилищу. Уж очень вдохновенно ты о нём рассказывал.

расставались мы там же, где и встретились. На Змеиной горке. Поттер сухо попрощавшись аппарировал. даже руку не пожал, на последок.

А я ещё долго стоял на камнях, постепенно осознавая всю глубину задницы, в которую угодил. Это же надо было так ошибиться в мальчишке.

Рассчитывал рассказать сказочку про давно прошедшую войну, а получилось, что жёстко ткнулся носом. Поттер прав, — в этих самых косяках я теперь по уши.

И выбраться из них Гриндевальд мне не поможет.

Глава 43

Глава тридцать первая.

Поттер.

Фергюссон назначил мне встречу в кафе. Магловском кафе. Нам обоим ни к чему было лишнее внимание. К тому же Йен, а он просил именно так его называть, не испытывал ни малейших неудобств, от не магического окружения.

Прибыв незадолго