Разгильдяй - Сергей Николаевич Чехин
— Расслабься, — ухо защекотал прохладный выдох, — и умрешь довольным. Уйдешь в мир духов на пике наслаждения, о котором не смеет мечтать никто из живущих.
— Слушай… — я облизнул пересохшие онемевшие губы, силясь вернуть им хоть немного тепла. — А куда спешить? Ну получишь ты мою магию сегодня… или завтра, да хоть через год — времени еще полно.
— Заткнись! — звериные глаза полыхнули демоническим огнем. — Я и так слишком долго ждала. Час пробил!
Клинок золотой молнией вспыхнул надо головой. Еще секунда — и клюнет в грудь, добавив к немалой коллекции вмятины и от моих ребер. Так закончит свой путь простой и ничем не примечательный парень с планеты Земля — глупый, взбалмошный, несерьезный, но никому не причинивший зла. На бесконечно далекой родине его объявят пропавшим без вести, дело за недостатком улик уйдет под сукно и никто никогда не узнает, где лежат выбеленные солеными штормами кости.
И если очень повезет, какой-нибудь сумасшедший в шапочке из фольги узнает о пропаже из выпуска региональных новостей и напишет короткий пост в интернете: дескать, это была очередная жертва внезапного перемещения между мирами — и эта запись станет единственным упоминанием обо мне, затерянным среди миллионов страниц некрологом. Над сетевым дурачком посмеются от души, в комментариях нагадят тролли, и ни одному из них и в голову не придет, что все это — чистая правда.
От этих мыслей слезы навернулись сами собой, как не сдерживался, как не крепился. И больше всего жалел не себя, а родных и близких, которые до самой смерти вряд ли найдут покой — мама уж точно. Так и будет каждый вечер звонить мне на мобильник и слышать редкие протяжные гудки, сменяемые чеканным голосом автомата: абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала. И она оставит. Что-нибудь в духе: «сынок, как ты? Мы все тебя очень ждем». А потом проворочается до утра, вздрагивая от поскрипывания едущего лифта или шагов на лестничной площадке, в надежде, что вот-вот раздастся звонок или скрежетнет ключ в замке.
Я шмыгнул и до белых искорок стиснул веки. Что же — сам виноват. Возможно, в следующей жизни буду умнее.
— Отойди от него, — холодным прибоем прокатился над валуном знакомый голос.
По ступеням поднималась Лира с мечом наголо, медленно выплывая из-за камня. Хмурый взгляд исподлобья, сжатые в бледную линию губы, полы синего плаща метут мокрую гладь, а острие меча аж дрожит от напряжения в руке.
Вряд ли получится описать нахлынувшие в тот момент чувства. Фонтанирующее счастье. Взрывная эйфория. Распирающий изнутри восторг… и слов-то подходящих не подберешь. Представьте самый радостный момент в вашей жизни — и не какую-нибудь чепуху вроде щенка на день рождения или успешной сдачи экзаменов. Нет, вспомните что-то в самом деле серьезное: например, вам поставили диагноз — рак мозга, но последующие анализы его не подтвердили. Или любимый человек пропал, а спустя неделю нашелся целый и невредимый. Или разминулись с пьяным лихачом за секунду до столкновения, после которого вас смыли бы с асфальта брандспойтом. Представили? А теперь умножьте это на десять — вот что я почувствовал тогда.
— Только посмотрите, кто пришел, — мурлыкнула Танбад и взяла тесак наизготовку.
Без лишних слов Лира прыгнула наперерез, чуть не наступив на мое расплывшееся в дебильной улыбке лицо. Шаманке отскочила от первого выпада, спасительница тут же кольнула острием, но змеюка отразила удар с ловкостью опытного фехтовальщика. И если мастерство лейтенанта понятно и обосновано, то скачки и пируэты размалеванной ведьмы иначе чем колдовством и не объяснишь.
Со стороны поле боя выглядело тем еще сюром, будто сошедшим с полотен Мунка. Посреди валуна голый пацан в цепях, а вокруг бабы клинками машут, смертным боем бьются, никого и ничего вокруг не замечая. И ладно Танбад босая, а вот у Лиры сапоги с невысокими, но тяжелыми каблуками и стальными подбойками. Как наступит — мало не покажется.
Несмотря на ярость схватки, Лира действовала с умом и старалась оттеснить гадину к краю. Шаманка отбивалась, но тесак мечу не соперник. И хоть гадина носилась голышом, козырь в рукаве все же припасла. Взмахнула рукой и плеснула в лицо сопернице ледяной пеной. Вроде пустяк, а на холоде и пронизывающем ветру весьма неприятно. Чтобы согреться, спутница усилила натиск. Танбад же ушла в глухую оборону, отступая все дальше к краю. И хоть золото погнулось в трех местах, толстый обух мог без труда выдерживать удары еще очень долго, особенно в таких быстрых и умелых руках.
Как только на валун накатила очередная волна, девушку вновь поразила струя вперемешку с кусачим инеем. Лира отвернулась, потеряла противницу из вида, и тут же получила тесаком по плечу. По касательной, неглубоко, но плащ тут же пропитался кровью, однако Линн не вскрикнула, даже не зашипела, презрев боль и полностью сосредоточившись на поединке. Сразу видно, на войне лейтенант не в обозе сидела, и шрамы получила не в пьяных драках.
Защитница с утроенной силой ринулась в бой, и я хоть не бог весть какой спец в фехтовании, однако не заметил в движениях подруги ни спешности, ни безудержной ярости — только холодный как Брилльское море расчет и годами отточенные приемы. Но против колдовства меч бессилен, и хорошо еще, что силы Танбад иссякли, а подзарядиться змея не успела.
Так, а чего я, собственно, лежу и молча наблюдаю за боем, исход которого определит и мою судьбу тоже. Да, цепи, но колдовать они не мешают — напрягся, шипя кровавой пеной, и представил вокруг шаманки непроницаемый для магии купол. Сработало! Мегера махнула рукой, призывая водяной столб, но воды остались глухи к ее приказам.
— Давай! — прохрипел, закатив глаза. — Держу!
Лира намотала на предплечье подол плаща и пантерой бросилась на врага. Ведьма приняла мощный рубящий удар на обух, но отвлечь внимание колдовством уже не могла и тут же получила кулаком в ухо. Качнулась, пьяно замотала головой и заорала раненой выпью, поймав животом клинок. Спартанский удар ногой сбил гадину с уступа и та, вереща и размахивая руками, ухнула в пенную воду. Попыталась выплыть, придерживая кишки ладонью, но, судя по громкому плеску и хрусту, угодила в пасть какой-то морской твари. И поделом. Вот вообще не жалко.
Победительница села рядом и заскрежетала защелками. Ее лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций — ни страха, ни
