Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев
Колосов, новый начальник шахты № 17, вышел из автомобиля и лакированными ботинками сразу же вляпался в грязь. Тяжело вздохнул, медленно огляделся и страдальческим тоном выдал:
— Какая же тут дыра. Черт…
Колосову определенно было из-за чего быть не только недовольным, но и откровенно злиться. Еще вчера он на своем автомобиле колесил по улицам столицы, гулял в ресторанах, словом, вел жизнь, о которой можно было только завидовать. Сегодня же стоял в самой настоящей дыре за тысячи километров от асфальтовых тротуаров Москвы и гадал, найдет ли он здесь хоть один приличный туалет.
— Эх, фатер, фатер, подкузьмил ты мне, — с досадой пробормотал он, называя отца на немецкий манер, как было принято среди «золотой» молодежи столицы. — Выбил, называется, «теплое» местечко для единственного сына.
Конечно же, Антон зря наговаривал на отца. Семен Геннадьевич, опытный аппаратчик, все прекрасно просчитал, когда отправлял сына сюда. Все докладные, статистические записки по шахте говорили, что лет пять –шесть здесь будет рекордная по Союзу добыча антрацита. При должной толике поддержки со стороны Наркомугля (а такая поддержка, естественно, от папы будет) руководство шахты прогремит на всю страну и будет регулярно звучать на всех совещания, собраниях. Наград у нового начальника шахты будет столько, что на пиджаке места не хватит их цеплять. В газетах только и будут говорить про молодого, но уже опытного руководителя, который обеспечил стране так нужный ей антрацит. После этого карьера сына была делом техники — его с руками бы оторвали в любом наркомате.
Была, правда, и ещё одна причина появления здесь Колосова. Слишком он начал себя вольготно вести в Москве — частые кутежи, опоздания на работу в Наркомате, любовь к заграничным вещам, откровенный снобизм. Естественно, такое поведение никак не подходило для молодого советского чиновника, о чем его отцу вовремя товарищи и намекнули. Мол, такими темпами могут и из партии погнать, никакое заступничество отца не поможет. Вот Колосов-старший и решил — пусть сын «на земле» поработает, научиться общаться с реальными людьми, а не бумажками, пообтешется немного в глубинке.
— … Дорогой товарищ, Колосов, как добрались? — к нему тут же подскочил пухленький мужичок в засаленном костюме, зам начальника шахты. На лице заискивающая улыбка, аж смотреть противно. — Дороги у нас, конечно, не очень хорошие, но обещали скоро построить. Ещё аэродром готовят.
— Дерьмо, дороги! Все дерьмо! — сразу припечатал его Колосов, всем своим видом показывая, как ему здесь не по душе. Смотрел сквозь мужичка, словно того рядом и не было. Губы презрительно оттопырил. — Где этот? Почему не встречает? Я же сказал, чтобы все были на месте!
Зам начальника заметался, что-то начал мямлить непонятное, но в конце концов признался, что бывший начальник лежит пьяным в своём кабинете.
— Говорю же, все здесь дерьмо! — с отвращением буркнул Колосов. — Из моего кабинета выкиньте этого алкаша! Только сначала акт составьте о пьянстве на рабочем месте, а потом чтобы и духа его здесь не было. Понял… э-э-э, как там тебя?
— Митин, Пал Сергеич, — с готовностью ответил мужичок. — Все сделаем. Только… товарищ Михалев заслуженный работник, грамоты от обкома имеет. Может…
— Ты глухой? Не слышал, что я приказал? — в раздражении повысил голос Колосов. — Собирай комиссию, составлял акт, и гони прочь эту пьянь! Живо!
Все сразу же завертелось, закрутилось. Конторские работники забегали, засуетились. Колосов же стал ходить по зданию с крайне раздражённый видом, ещё больше пугая людей.
— Что это за бардак? Немедленно убрать! — рявкнул он, увидев кучу папок на столе одной из работниц. Прошёл дальше, и «прицепился» к бутерброду, оставленному кем-то на подоконнике:
— У вас тут официальное учреждение или столовка? Развели бардак? Как вообще здесь работаете?
Он распалялся все больше и больше, срывая своё раздражение, что накопилось к этому времени.
— Ничего, ничего, я научу вас работать! Попомните Колосова, попомните… Привыкли здесь баклуши бить, а не работать. Бездари!
Взял папки с бумагами и с силой швырнул их об стену. Листки веером разлетелись в воздухе, кружились по коридору, летали из угла в угол.
— И, кто-нибудь, принесите мне воды! Живо, черт побери! Я не для этого приехал в вашу дыру, чтобы терпеть этот бардак…
Он несколько раз прошелся по коридору из конца в конец. Пнул ногой какую-то закрытую дверь, на кого-то снова рявкнул.
Вроде бы «пар спустил», а настроение и не думало улучшаться. Наоборот, все стало раздражать еще сильнее. Может из-за июньской жары? В кабинетах из-за вездесущей угольной пыли редко открывали окна, оттого в коридоре было нестерпимо душно. Хотелось выйти на свежий воздух, в прохладу, ослабить этот проклятый галстук-удавку.
— Чертова дыра, жара, как в аду, — с хрустом сорвал с шеи галстук, смял его и сунул в карман. — Хоть в шахту от нее лезь. Хм, а почему бы и нет?
Мужчина вскинул голову. Идея показалась очень даже дельной. Можно было совместить приятное с полезным: немного охладиться, а заодно и со своим новым хозяйством познакомиться. Пусть люди видят, что приехал новый хозяин.
— Эй, как там тебя? Митин? Где там тебя носит? — Колосов сложил ладони рупором, стараясь докричаться до своего зама. — Бегом сюда! Хочу на хозяйство посмотреть! В шахту поедем…
Заместитель прибежал уже через минуту. Запыхавшийся, потный со стаканом воды.
— Антон Семенович, вот, вода. В шахту хотите спуститься? Вам бы тогда переодеться, а то запачкаетесь.
— Почему теплая? Нельзя было холодной найти⁈ Вылей! Поехали, а то от этой чертовой жары я уже схожу с ума.
Проходная, и правда, встретила их прохладой. Гулявшие сквозняки холодили так, что не хотелось уходить.
— Ну, Митин, показывай, как все у вас здесь устроено. Богатое хозяйство?
— Богатое, Антон Семенович, богатое! — засуетился мужичок, показывая рукой то на новые электромоторы у стены, то на ящики с оборудованием у подъемника. — На днях будем новую конвейерную ленту устанавливать. Германскую…
Хозяйство, и правда, внушало уважение. После открытия нового месторождения антрацита шахту перевели
