Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев
— Хм, неплохо, неплохо, — не будь дураком, новый начальник сразу же заметил логотипы иностранных компаний на некоторых агрегатах. Естественно, его настроение начало «ползти» вверх. С таким снабжение могла начаться совсем другая жизнь. — Очень неплохо.
Насмотревшись на заграничное оборудование, на налаженную работу, Колосов «ударился» в фантазии. Поездка сюда уже не казалась ему ссылкой из столицы в глухую дыру. Напротив, слова отца о важности работы на шахте для будущей карьеры становились ему все более и более понятными и близкими.
Мужчина уже видел себя в Кремле в Большом зале Советов, где ему вручают орден. Представлял себя на очень ответственной должности в новом рабочем кабинете в каком-нибудь наркомате, желательно в наркомате иностранных дел. В фантазиях обязательно присутствовал блестящий черный автомобиль с персональным водителем, который будет перед ним почтительно открывать дверцу.
— … Выходим на рекордные показатели добычи, Антон Семенович, — где-то на фоне продолжал увлеченно рассказывать Митин, активно жестикулируя при этом. — Вывозить уголь не успеваем, железнодорожники не справляются с такими объемами. Вот, уже направили докладную наркомат транспорта о прокладке дополнительной железнодорожной ветки…
Колоссов машинально кивал, толком ничего не слушая. Его мысли были все еще совсем далеко отсюда. Он был то Москве с черным портфелем и орденом на груди, то в Париже в стенах советского посольства в качестве торгового атташе. Все это быль столь «сладкие» фантазии, что он даже заулыбался.
— … А какой у нас опытный коллектив! — Митин, увидев улыбку на лице начальника, совсем воспрял духом. Явно решил, что тот окончательно пришел в хорошее настроение и нужно продолжать «хвалить» шахту в удвоенном режиме. — Многие с почетными грамотами, есть даже шахтеры с орденами…
Подъемник уже остановился, и они неторопливо прогуливались по одному основных штреков. Митин то и дело услужливо показывал на толстые кабели под ногами, пересекавшие коридор.
— Хорошо, — кивал новый начальник, посматривая по сторонам.
Услышанное от своего заместителя, да и увиденное тоже ему нравилось. Настроение стало гораздо лучше. Здесь хоть и была откровенная дыра по сравнению с Москвой, но дыра-то перспективная. Стоило лишь совсем немного потерпеть, и он мог взлететь очень и очень высоко.
— Все здесь отладим, как следует. Сделаем образцовое хозяйство, чтобы газетчикам не стыдно было показать. Все здесь вычистим, покрасим. Ты записывай, Митин, записывай, — мужичок, семенивший рядом и с подобострастной улыбкой внимавший речам начальника, тут же достал блокнотик с карандашом. — Нужно будет организовать субботник, чтобы все тут отдраить. После пригласим кого-нибудь из газеты, например, из областной. Есть ведь тут нормальная газета?
— Есть, конечно, есть — «Донбасский коммунист», — Митин кивал, а сам в этот момент оторопело оглядывался. Явно пытался понять, как можно в шахте устраивать уборку. Тут же пыль не просто под ногами, стенах и потолке, а в самом воздухе. О какой уборке тут, вообще, можно говорить? — Субботник, конечно, организуем. Отличное предложение.
Колосов тем временем продолжал фонтанировать идеями:
— А где на стенах стенды, где плакаты? Это серьезное упущение, Митин, очень серьезное!
Он даже подскочил от радости, что обнаружил недостаток в работе своего предшественника.
— Чем вы тут, вообще, занимаетесь⁈ Где наглядная агитация⁈ — встал прямо посередине штрека и тыкал пальцев во все стороны. — Где хоть один портрет товарища Сталина? Развели бардак!
Его заместитель даже слова не пытался вставить поперек. С открытым ртом просто хлопал глазами, пытаясь сообразить, как можно плакат повестить в шахте, и главное, как за ним потом ухаживать. Под стекло прятать? Угольная пыль все равно и там достанет.
— Хм, а это еще что такое⁈ — начальник вдруг встал на месте и с недоумением стал уставился на малорослого шахтера, только что появившегося из-за угла. — Это ребенок что ли? Эй ты, живо подойди сюда! Оглох что ли? Я сказал, быстро иди сюда!
Шагах в пятнадцати, и правда, стоял невысокий мальчишка весьма делового вида. На нем была в шахтерская роба, на голове каска и налобный фонарик. Подмышкой виднелась коричневая папка и большой блокнот, а в руке был зажат еще один фонарик.
— Ты, ты, я тебе говорю! Живо подойди сюда!
К удивлению Колосова, мальчишка и не думал подчиняться. Напротив, мазнул на него недоуменным взглядом, словно перед ним предмет мебели, и дальше продолжил рассматривать стену. Светил фонариком, что-то ощупывал пальцами.
— Это же вопиющее нарушение техники безопасности! Митин⁈ — такое демонстративное пренебрежение мужчину буквально взбесило. Он затрясся, тыкая пальцем в фигуру напротив. Как так может быть? Он начальник, а его не слушают! — Что ты там встал, как столб⁈ Что это такое, я спрашиваю⁈ Что у вас тут творится⁈ Быстро приведи его сюда! Живо, я сказал!
Митин почему-то задергался, словно хотел что-то объяснить, но не мог.
Тем временем мальчишка сам подошел. Причем особо не торопился, шел так, словно был занят очень важным и нужным делом. Он то и дело останавливался, внимательно всматривался в наросты на стенах, иногда почему-то прислушивался.
— Ты, вообще, кто такой⁈ — Колосов смерил злым взглядом мальчишку и ткнул в него пальцем. — Что здесь делаешь?
— Работаю, — коротко ответил тот, и снова принялся вертеть головой по сторонам, словно ему начхать на все было. — Просто работу работаю. Отойди, не мешай.
— Ч-что? Р-работаешь⁈ Не мешай⁈ — от охватившего его возмущения начальник стал заикаться. Лицо пошло пятнами — то алыми, то белыми. Ему, начальнику шахты, сыну самого заместителя министра Наркомугля, какой-то пацан смеет такое говорить⁉ — Сопляк, ты как со мной разговариваешь⁈
Мужчина схватил парнишку за ворот робы и силой на себя дернул. Колосов в этот момент всего ожидал, но никак не того, что последовало. Мальчишка должен был поступить так, как и любой другой пацан на его месте в конфликте со взрослым, да еще начальником — встать с виноватым видом и просить прощения. Этот же так ловко вывернулся, что сам мужчина чуть не свалился в грязную пылищу.
— Я же тебя…
Но этого Колосов уже никак не мог стерпеть. Размахнулся и наотмашь отвесил мальчишке оплеуху, бросив того на землю.
— Сопляк, будешь знать свое место! Я еще разберусь, как ты пробрался сюда.
А лежавший мальчишка повел себя странно. Он не плакал, размазывая слезы от обиды и боли, как можно было
