Карта короля - Оксана Кас
Все расхохотались.
— Это мой принцип, я за право всех женщин пользоваться своим именем, а не избегающими обращениями! — гордо заявила Пэгун. — Некоторые дети даже не знают, как зовут их матерей, потому что к женщинам обращаются либо по имени старшего ребенка, либо как к чьей-то супруге, либо по должности, либо вот этим безликим «госпожа». Я протестую! Пэгун. Так меня зовут, мне нравится мое имя, и я не вижу ничего унизительного в том, что молодые люди называют меня по имени.
Ха Ихён восхищенно захлопала в ладоши, а Хару не смог сдержать удивления — даже рот приоткрыл. Он раньше думал, что Пэгун требует обращаться к ней по имени, потому что в музыкальной индустрии такое считается допустимым, почти все знакомые Хару работники студии Encore просили обращаться к ним неформально. А тут, оказывается, все сложнее.
— А почему вы нам это не говорили? — удивленно спросил Хару.
— А это бы что-то изменило? — пожала плечами Пэгун.
— Для меня — да. Мне было некомфортно обращаться по имени к человеку, который старше меня. Я считал, что это — традиция музыкальной индустрии, почти все знакомые мне музыкальные продюсеры просят общаться неформально. Но, если это так важно для вас, то это многое меняет.
— Оказывается, Пэгун-ним, важно не только следовать своим принципам, но и озвучивать их вслух, — хитро улыбался Ким Ухёк.
— Но давайте продолжим, — Чу Хёнсоб напомнил, что они все еще снимаются в шоу, — Какую книгу принес наш самый младший участник?
Хару продемонстрировал сразу две. Обе — максимально простые, но в твердых обложках, там название книги и имя автора указаны золотыми буквами, на корейской обложке еще изображен силуэт кота с пистолетом в лапе.
— Я узнаю этот том! — восхищенно ахнул Чу Хёнсоб, указывая на корейских экземпляр. — Но я думал, что тираж отозвали!
— А? — удивился Хару и удивленно посмотрел на корейскую книгу. — У меня дома на полке лежала…
Он открыл книгу, чтобы посмотреть полиграфические данные, и сам же пораженно замер, прочитав название издательского дома: Sanho. Это часть бывшего бизнеса дедушки, до того, как он стал Sanho Media, известным больше как издатель модного глянца.
— Тут печать «не для продажи», — виновато улыбнулся Хару, — А на месте тиража — прочерк.
Чу Хёнсоб даже встал со своего места, чтобы взять книгу Хару. Пэгун же с любопытством спросила:
— Что настолько удивительного в этой книге, что вы даже не заметили томик на языке оригинала?
— Оригинала? — удивился вслух Ким Ухёк, — То есть на русском? Невероятно!
Пока Хару отвечал на вопросы о том, насколько он хорошо знает русский (соврал, что приходилось пользоваться словарем), Чу Хёнсоб все крутил книгу в руках, только что на зуб ее не попробовал. Минуты через две он вернул книгу Хару и начал объяснять свое поведение:
— Давайте тогда сначала поговорим о корейских изданиях этого романа. Вот у меня — первый официальный тираж в переводе Чон БоРа. Как я понимаю, у Пэгун — академический самиздат, почти уверен, что это перевод Хван Мирэ, этот же переводчик указан в книге Хару. На самом деле, мы еще не единожды будем говорить о том, что у нас в стране некоторые книги были изданы очень поздно, а до этого были известны лишь в узких кругах ценителей литературы.
— Мою книгу принес мне супруг, он профессор в университете, — призналась Пэгун.
— А я читала в подростковом возрасте похожую книгу, приносила тетя, тоже работает в университете, — улыбнулась Ихён.
— Все верно, — кивнул Чу Хёнсоб, — До 2010 года книга официально не была издана в Корее, несмотря на то, что это — признанная мировая классика, на нее часто ссылались иностранные знаменитости. Но при этом многие ее читали до 2010 года. Каким же образом? А потому, что еще в восьмидесятые Хван Мирэ перевела эту книгу с русского на корейский. У этой девушки трагическая судьба. Кроме этой книги она переводила еще несколько книг Михаила Булгакова, по его же творчеству защищалась сначала на звание магистра, потом писала работу в докторантуре. Ей было всего тридцать лет, когда она трагически погибла. В это время она готовила в печать свой перевод культовой книги, но… Молодая и талантливая, очень ее жаль. Кроме того, после ее смерти родственники запросили какие-то слишком высокие гонорары за авторские права на перевод, бегали между разными издательствами, чтобы, в итоге, вообще отказаться от печати. Долгое время ее перевод существовал лишь в виде вот таких книг, которые студенты печатали в маленьких типографиях для себя.
— Тогда откуда книга у Хару? — сощурилась Ихён.
— Раньше издательские дома до основного тиража выпускали пробные книги, обычно тиражом до десяти экземпляров, на которых проверяют качество верстки, — ответил Хару, — видимо, моим бабушке и дедушке достался вот такой особый томик невыпущенной книги. Я, честно говоря, даже не знал, что эта книга какая-то особенная.
Про себя он подумал, что книга им не «досталась», они просто оставили ее себе после проверки верстки. Издательство дедушки занималось преимущественно выпуском периодики — газет и журналов. Книги тоже печатали, но обычно это были монографии, университетские сборники статей, учебники, чуть реже — сборники стихов и рассказов тех авторов, для которых писательство не было основной работой. Впрочем, сборники Им Минхёка выходили в этом издательстве до тех пор, пока дедушка не продал свою долю. Потом Минхёк вообще перестал издаваться. Было ли это решением не печататься у кого-либо, кроме дедушки Хару, или Минхёк перестал писать стихи в прежнем количестве — Хару не знал.
— Удивительная находка, на самом деле, — продолжил Чу Хёнсоб.
— А что, этот перевод лучше? — уточнила Ха Ихён.
Чу Хёнсоб замялся, но ответил честно:
— Сложно сказать. Хван Мирэ переводила с русского, Чон БоРа опиралась на англоязычную версию, русский язык — второй иностранный для нее, она лишь сверялась с первоисточником. Но при чтении книг нет каких-то заметных отличий в переводе. А есть ли отличия от оригинала?
Это Чу Хёнсоб спросил уже у Хару. Тот на секунду замялся, подбирая слова, а потом сказал:
— Фактических отличий я не заметил. Но… В книге очень много сатиры, тонкой иронии, которая практически не подлежит переводу. Дословно это будет звучать, как полная чушь, поэтому в корейском переводе, судя по всему, эти моменты немного изменены, чтобы
