Карта короля - Оксана Кас
Хару восхищенно рассматривал обстановку. Даже интерьер, и тот казался достаточно современным и нацеленным на молодежную аудиторию.
Напротив «коробочки» съемочной площадки — оборудование стаффа. Сложные системы рейлов для освещения, камеры на стойках, вокруг которых уже суетились сотрудники. Рядом с основным местом для съемки — вторая мини-комната, там уже только большой изогнутый экран, сцена и микрофон. И камера там всего одна.
Пэгун подвела Хару к режиссеру. Женщина лет сорока охотно объясняла: запись будет вестись одновременно с семи камер, звук записывают петличные микрофоны и бум-микрофоны, которые размещены на площадке так, чтобы не было заметно в кадре. Бум-микрофоны — это не совсем про микрофоны, скорее про тип их размещения — их носят на длинной штанге или крепят к потолку. Микрофон при этом — такая меховая или поролоновая сосиска, достаточно объемная, чтобы лучше улавливать звук. Режиссер быстро объяснила Хару, как лучше ориентироваться на площадке. Тут дальняя стена — задник, боковые стены — половинки. «Право» и «лево» нужно определять от лица съемочной команды. Когда тебе говорят, что смотреть нужно на правую половинку, это значит — налево. К этому придется просто привыкнуть, таковы правила. Камеры нумеруются тоже для удобства стаффа, а не участников шоу — первый номер будет справа, седьмой — слева. Четвертая камера стоит по центру и снимает только общий план, первая и седьмая тоже неподвижны. В первую, четвертую и седьмую камеры не нужно смотреть, участники шоу работают только с камерами номер два, три, пять и шесть.
— А есть правило, в какую именно камеру мне смотреть? — уточнил Хару.
— Нет, — покачала головой режиссер, — Смотри в ту, которая тебе покажется наиболее подходящей, на монтаже мы сами найдем нужный момент.
Хару понимающе кивнул. Они на площадку пришли первыми, но сразу следом зашла старая знакомая Хару — Ха Ихён. Та, с которой он снимался в сцене с поцелуем. Он низко поклонился, удивляясь, что она тоже будет сниматься, а ему об этом не сказали. За ней вышли и главные ведущие шоу — актер Ким Ухёк и университетский профессор Чу Хёнсоб. К удивлению Хару, Чу Хёнсоб преподавал не литературу, или что-то вроде. Его основная специальность — маркетинг, но он специализируется не на самом маркетинге, как условной науке, а на визуальном оформлении чего бы то ни было — начиная от правил создания рекламных макетов и заканчивая оформлением обложек книг. Все его учебные дисциплины были прикладными, они рассматривали влияние визуальных кадров на покупательскую способность. А еще у него приятный, хорошо поставленный голос, что наверняка немаловажно для телевидения. Хару легко поверил, что лекции этого мужчины популярны в университете, несмотря на то, что они необязательные: он умеет так вести беседу, что хочется слушать. Ну, и выглядит он очень хорошо. А вот актер Ким Ухёк вообще не был похож на интеллектуала. В корейских дорамах он играет бандитов — среднего роста, широкоплечий, с резкими чертами лица, внешний вид ну очень суровый. Но при встрече он так тепло улыбнулся Хару, что стало понятно — ему просто «повезло» родиться с такой внешностью, на деле он — та еще «булочка с корицей».
— Чан Мидан все еще не пришел? — удивился Ким Ухёк.
— Говорят, только пять минут назад зашел в гримерку, — немного недовольно ответила режиссер. — Рассаживайтесь. Хару в одно из центральный кресел, Ихён — через кресло от него. Давайте сначала посмотрим картинку, а потом будем решать, что со звуком.
Зашли на площадку, Хару послушно занял одно из центральных кресел, Ихён — через кресло, Пэгун — между ними.
— Ничего, что такая старушка, как я, посередине?
— Нет-нет, уважаемая, так даже лучше! — заверила ее режиссёр.
— Ну да, чтобы Хару и Ихён выглядели еще красивее рядом со мной! — расхохоталась Пэгун.
Ведущие Ким Ухёк и Чу Хёнсоб сели по краям и тут же начали закидывать Пэгун комплиментами, говоря, что в молодости она явно была красива, потому что и сейчас выглядит прекрасно.
Где-то через пару минут их всех обошли звукорежиссеры, подсоединили петличные микрофоны. Проверили звук на всей площадке. Главный оператор поговорил с Хару и Ихён, указывая на камеры и объясняя, куда именно смотреть, чтобы у зрителя возникло ощущение встречи взглядами с человеком на экране. Проверили камеры: Хару поработал взглядом с каждой, потом ему показали на планшете, как он выглядит при съемке с разных углов. Это было более-менее привычно — его готовили к многокамерным съемках во время обучения на актера.
И только после этого на площадку наконец-то вышел Чан МиДам. Он немного актер, но больше певец-балладник. Ему где-то под сорок, высокий, привлекательный. И поет хорошо. Хару знал его именно как голос по радио, потому что его баллады очень популярны среди женщин… в том числе — бабуля Хару находит их приятными.
Но тут Хару стало как-то сразу немного некомфортно. Потому что Чан Мидам не извинился за опоздание. И это заметил не только Хару — многие в студии провожали его недоумевающими взглядами, словно ждали, что он вот-вот остановится и принесет извинения. Но Чан Мидам лишь молча прошел в «коробку» съемочной площадки, встал напротив Хару, скользнув по нему недовольным взглядом. Хару недоумевающе посмотрел на актера. Он не понимал, что происходит. Чан Мидам нарушил вообще все традиционные корейские сценарии. Он младше и Пэгун, и актера Ким Ухёка, да и Чу Хёнсоб уже немолод. Входя на площадку, любой артист всегда должен поклониться съемочной группе, представиться, попросить позаботиться о нем — это правила вежливости, которые в айдолов вколачивают особенно тщательно. И Хару видел, что старшие коллеги всегда поступают так же. Даже Пэгун, и та не видела ничего унизительного в поклоне режиссеру и операторам.
— Смазливый-то какой, — недовольно буркнул Чан Мидам. — И этой кукле ты отдала свою балладу?
— Я и забыла, как ты меня всегда раздражал, — вздохнула Пэгун. — Ты опоздал. Так что быстрее крепи микрофон и пора начинать.
— Я мог бы и
