Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете? - Вика Рубина
Призрак наивно моргнул. Я отчетливо видела, как из-за тела этого пожилого простофили проступают очертания очага. Кто ему еще скажет? Поэтому я не выдержала.
— Может быть, это потому, что вы умерли?
Глава 27
Савелий Анисимович извлек из кармана холщовых брюк пенсне, осторожно протер стекла тряпицей и водрузил их на нос. Изучал он меня так внимательно, будто хотел выяснить, не вру ли я и не подшучиваю ли над легковерными стариками. Поэтому я тоже приняла самый серьезный вид из всех возможных. Хотя и нужды в этом не было, говорила-то я чистую правду. Через пару минут архивариус снял очки и оглядел нас с Элиной уже невооруженным взглядом.
— Гм. Интересное предположение, душечка моя. — сказал он осторожно. — А не потрудитесь ли вы пояснить, чем именно оно обосновано?
Я невольно улыбнулась. Даже после такого известия старичок не потерял самообладания и присутствия духа. С другой стороны, способен ли дух потерять собственное присутствие?
— Главным образом потому, что я вижу сквозь вас окружающие предметы.
— Серьезный аргумент. — согласился Савелий Анисимович. — Однако только его одного недостаточно для полноценной доказательной базы. Видите ли, в мире существует множество оптических иллюзий, многие из которых пока еще очень плохо описаны. Вполне возможно, что здесь и сейчас как раз появилась одна из…
Его речь — медленная, размеренная, как у лектора в университете, который уже сорок лет преподает свой предмет — действовала на меня лучше любого снотворного. Когда стул, на котором я сидела, показался невероятно удобным, появилась Нелли.
— Савочка, ну что ты так разбушевался? — укорила она супруга.
Разбушевался? Как же он тогда ведет себя в спокойном состоянии? Держу пари, если бы Савелий Анисимович пожелал сменить карьеру, его запросто принял бы на работу Морфей. Например, сделал бы своим замом.
Призрак архивариуса повернулся к супруге.
— Нелечка, наши гостьи утверждают невероятное! Сейчас юная герцогиня предположила, что мы с тобой уже давно покойники!
— Про давность я ничего не говорила. — поправила я. — Но суть ухвачена верно.
Нелли переплела длинные аристократичные пальцы и лукаво улыбнулась.
— Ох, шалуньи! Савелий Анисимович мужчина, ему положено быть несколько наивным, особенно в беседе с хорошенькими девушками, однако меня вы так просто не проведете! Мы превосходно себя чувствуем! Меня совершенно не мучает артрит, да и сердце больше не пошаливает, несмотря на такой зной!
— Так у м-мертвеца оно и не должно уже б-больше п… п…пошаливать. — ляпнула Элина и, пискнув, спряталась за мою спину. Я почувствовала себя мамой-медведицей, которая решила поболтать с охотником по душам вместо того, чтоб сожрать его вместе с ружьем и сапогами.
— Скажите, а как давно у вас трудности с тем, чтоб поддерживать здесь порядок? — спросила я.
Савелий Анисимович призадумался… и почти сразу же победно воздел указательный палец. Палец, казалось, был соткан из голубоватого дыма.
— А я вам точно скажу! Аккурат шесть с половиной лет тому назад. За четыре дня до того, как справочную часть архива зачем-то переместили. И такие люди нелюбезные этим занимались, скажу я вам! — не забыл возмутиться Савелий Анисимович. — Забегали тут по-хозяйски, в ящики все пошвыряли и начали выносить. Я выскочил к главному, говорю, мол, с амбарными книгами так нельзя, они очень давно на содержании, одно неверное движение — и бесценные документы обратятся в пыль. А он как будто меня не услышал… словно я не человек, а пустое место.
Последнюю фразу Савелий Анисимович произнес совсем оробевшим голосом.
— И дети, которые к вам приходили, почему-то испугались. — заметила я.
Нелли отмахнулась.
— Я бы не стала слишком заострять на этом внимание. Увы, как вы уже видите, обстановка здесь неприветливая.
— А с продуктами у вас как дела? — мягко продолжила я.
— Много ли нам надо? — рассеянно произнес архивариус. — Мы с Нелечкой не привычны к чревоугодию, там крошечку ухватим, здесь сухарик пожуем и слава Богу…
— И когда этот сухарик был у вас на столе? — поинтересовалась я, уже зная ответ на этот вопрос.
Старики переглянулись, как нашкодившие школьники, и промолчали. С Нелли сошла ее царственность. Савелий Анисимович снова натянул пенсне и за стеклами его глаза казались большими и влажными.
— Нелли, простите, не знаю вашего отчества…
— Марковна.
— Нелли Марковна, вы позволите мне пройти в вашу спальню? — попросила я.
Супруга архивариуса молча кивнула. Кажется, она тоже уже начинала понимать, к чему я клоню. Она подошла к двери возле шкафа с книгами и с усилием толкнула ее. Створка заскрипела и отворилась. Мы с Элиной направились внутрь. Савелий Анисимович засеменил следом.
Там я увидела примерно то, что и ожидала. Спальня была маленькой, квадратной комнаткой, которую освещала тусклая настольная лампа, стоявшая на тумбочке возле кровати. Вернее, двух кроватей, составленных вместе. Я оглядела их мельком и не сдержала вздоха.
На постелях, рука об руку, чинно лежали два тела. На одном был надет камзол с сорочкой и потемневшим от времени красным галстуком, другое утопало в длинном черном платье.
— Значит, вы говорите правду. — наконец вымолвила Нелли Марковна.
— Гм. — снова произнес Савелий Анисимович. — Признаться честно, я даже и не заметил. Когда столько дел, подобные мелочи совершенно испаряются из памяти.
Мне даже сложно было представить, что на это можно ответить. С другой стороны, если в этом мире существует магия, а по улицам спокойно расхаживают громилы с зеленой кожей (некоторые из которых, к слову, чудесные ребята, хоть и недотепы), то почему бы местным привидениям не вести активный образ загробной жизни?
— Если хотите, я могу позвать гробовщика. — предложила я. — Он свершит все необходимые обряды, и тогда…
— Ни за что на свете! — перебил меня Савелий Анисимович. — Я поклялся вашему батюшке, что буду с честью хранить вверенный мне архив, этим собираюсь заниматься и далее, голубушка! Что будет, если господин герцог решит вас проведать и заодно навестить архив, а меня не окажется на месте? Это же будет ужаснейший позор моим сединам!
Наверное, чтобы показать всю серьезность происходящего, достопочтенный архивариус принялся с трагическим видом крутить
