Лекарь Империи 7 - Александр Лиманский

Артем, откинувшись на спинку стула, медленно массировал виски. Шесть часов непрерывного балансирования на грани между жизнью и смертью пациента вымотали его до предела.

Я же просто сидел, откинувшись на спинку дивана, и закрыл глаза. Внутри была абсолютная пустота.

— Эй, герой! Ты чего там? — Фырк, невидимый для остальных, устроился у меня на коленях. — Мы же победили!

Первым тишину нарушил Киселев. Его голос был тихим, без привычного начальственного апломба.

— Я до сих пор не понимаю, как ты поймал того… первого. Он же сам, он буквально прыгнул тебе в пинцет. Я стоял в метре и видел все своими глазами на мониторе. Это было невозможно.

— Иногда, когда долго смотришь в бездну, она начинает тебе помогать, — философски ответил я, не открывая глаз.

Артем усмехнулся.

— А я до сих пор в шоке от того разрыва артерии, — сказал он. — Я был на сто процентов уверен — все, мы его потеряли. А ты просто заткнул дырку пальцем и продолжил шить. С таким спокойствием, будто штопаешь старый носок.

— Главное правило хирурга: в операционной паникует только пациент, — произнес я как аксиому. — Все остальные — работают.

Мы снова замолчали. Но тишина изменилась. Из напряженной и тяжелой она стала спокойной, почти умиротворенной. Тишина товарищества.

Киселев медленно повернулся ко мне.

— Знаешь, Разумовский, я сорок лет в хирургии. Думал, что видел все. Пересадку почки, операцию на открытом сердце, сшивание оторванных конечностей. Но сегодня… сегодня я понял, что ничего не знаю, — он говорил медленно, подбирая слова. — Ты использовал техники, о которых я только читал в столичных журналах. Ты провел операцию уровня лучшей университетской клиники Империи. Ты… ты хирург. С большой буквы хирург!

Если бы ты только знал, насколько ты прав, Игнат Семенович.

— Вот так! Пусть знают наших! — с гордостью пискнул Фырк. — Хирург из будущего и его гениальный пушистый ассистент!

Киселев медленно встал, подошел к старому, обшарпанному шкафчику в углу. Порывшись в нем, он достал пыльную, запечатанную сургучом бутылку.

— Мой «эН-Зэ», — пояснил он. — Имперский коньяк, двадцатилетней выдержки. Берег для особого случая. Думаю, сегодня он наступил.

Он нашел три пыльные рюмки, сполоснул их под краном и разлил янтарную, пахнущую ванилью и дубом жидкость.

— Я не знаю, как ты это сделал. И, честно говоря, не хочу знать, — он поднял свою рюмку. — Но сегодня я видел не просто операцию. Я видел настоящее искусство. За искусство!

Мы молча чокнулись. Коньяк обжег горло и разлился горячей, живительной волной по уставшему телу.

В этот момент в дверь комнаты отдыха тихо постучали. Вошла Кобрук. Она выглядела уставшей, но в ее глазах горел огонь. Она все знала.

— Илья Григорьевич, можно вас на минуту?

Я поставил рюмку и поднялся. Киселев тут же встал следом.

— Нет, Игнат Семенович, — мягко, но твердо остановила его Кобрук. — Разговор только с Ильей Григорьевичем.

Глава 11

Кобрук ждала меня прямо у двери. Она нетерпеливо постукивала носком элегантной туфли по стертому линолеуму — похоже нервная привычка, которую она обычно тщательно контролировала. Сейчас контроль, очевидно, дал сбой.

Интересно.

Анна Витальевна Кобрук, «железная леди» муромской медицины, теряет контроль над языком тела. Постукивание ногой — признак нетерпения и скрытого беспокойства. Это что-то новое.

Значит, ситуация, в которую она меня ведет, для нее самой некомфортна и непредсказуема.

— Пойдемте, Илья Григорьевич, — она резко развернулась и быстро пошла по коридору, не дожидаясь ответа. — Магистр Журавлев ждет.

Я молча последовал за ней, засунув руки в карманы халата. Тело гудело от шестичасового напряжения. Мышцы спины казались каменными, в руках ощущался легкий тремор от усталости.

Но адреналин послеоперационного периода все еще циркулировал в крови, поддерживая мозг в состоянии повышенной боеготовности.

— Эй, двуногий, а что это железная леди так дергается? — Фырк устроился у меня на плече. — Смотри, как плечи ходят. Прямо как у кошки перед прыжком!

Он прав. Ее шаг был слишком быстрым, спина — неестественно прямой. Она шла на бой, а не на совещание.

Мы свернули в длинный, тихий коридор административного корпуса. Посреди этого коридора Кобрук вдруг резко остановилась и обернулась ко мне.

— Илья, — она посмотрела на меня в упор, — а ты… ты что совсем не нервничаешь?

Я пожал плечами.

— А из-за чего? — в моем голосе прозвучало искреннее недоумение. — Операция прошла успешно, пациент жив и стабилен. Паразиты извлечены. С медицинской точки зрения, результат идеальный. Чего еще можно желать?

— Но это же Журавлев! — она понизила голос до встревоженного шепота, оглянувшись по сторонам, словно боялась, что нас подслушивают даже картины на стенах. — Он все эти дни искал малейший повод, чтобы тебя уничтожить! Он копался в документах, он опрашивал персонал, он следил за каждым нашим шагом!

Она боится за меня. Или за себя?

Скорее, за нас обоих.

Она администратор, для нее процесс часто важнее результата. Видит в Журавлеве представителя высшей, карающей власти, который может уничтожить их всех одним росчерком пера.

А я… я мыслю в категориях решенной задачи.

— Анна Витальевна, — я слегка улыбнулся. — Успокойтесь. После того, что магистр Журавлев сегодня видел в операционной, максимум, что он может сделать — это молча пожать мне руку и поздравить с блестящей работой. Или, что более вероятно, тихо признать свое поражение и уехать обратно во Владимир. Других логичных вариантов у него просто нет.

Она покачала головой, не разделяя моего оптимизма.

— Ты не знаешь этих людей, Илья. Они никогда не признают поражений. Они просто меняют тактику.

Она права. Поражение для таких, как Журавлев, — это не стимул стать лучше, а повод для мести.

— Ну, посмотрим, какую новую тактику он для нас приготовил, — спокойно ответил я.

Мы снова двинулись вперед по тихому, гулкому коридору. Прошли мимо приемной, мимо кабинета заместителя по хозяйственной части, мимо бухгалтерии.

Она чересчур сильно нервничала, но пыталась это тщательно скрыть. Должна была уже привыкнуть к присутствию Журавлева за такое время, но нет. Видимо, не получалось.

— Скажи ей, что если что ты и ее защитишь! — с энтузиазмом пискнул Фырк. — Пусть железная леди знает, что за ее спиной стоит настоящий рыцарь в белом халате!

А это была неплохая идея.