Господин Орлов - Redstone

— Это мои личные помощницы, — пояснил Ганс, усаживаясь рядом со мной. — Инга и Хельга. Они введут вас в курс всех дел.

Я молча сел на мягкий диван. Дверь захлопнулась с глухим, солидным щелчком. Машина плавно тронулась с места. БТРы заняли свои места впереди и сзади. Кортеж выехал с вокзальной площади на широкий, идеально ровный проспект.

Город был великолепен. Архитектура в стиле ар-деко, широкие зеленые бульвары, сияющие витрины магазинов, бесшумные электрические трамваи. Все было чище, новее и, как мне показалось, даже более продуманно, чем в моем Орлов-граде. Но что-то было не так. Везде были женщины. Они вели трамваи, патрулировали улицы в элегантной полицейской форме, сидели в уличных кафе. Мужчин я видел лишь изредка — они в рабочих комбинезонах разгружали грузовики или работали на стройках. И выглядели они… какими-то потухшими, лишенными инициативы.

Я смотрел в окно, а в моей голове билась одна мысль. Мои двойники, обладая моим интеллектом, моими знаниями и почти неограниченными возможностями, не просто выполнили мою задачу. Они творчески ее переосмыслили. Они строили не просто города-утопии. Они строили гинекократию. Мир, управляемый женщинами. Амазонки XXI века посреди сибирской тайги XIX-го.

И я, их Создатель, сидел в бронированном лимузине, окруженный фанатично преданными мне красавицами, и чувствовал себя самым главным идиотом во всех своих бесчисленных жизнях. Я хотел создать порядок, а породил нечто совершенно новое, непредсказуемое и, возможно, гораздо более опасное, чем любая внешняя угроза. И теперь мне предстояло выяснить, что именно задумали эти ухмыляющиеся копии меня самого. И какую роль в их планах они отвели своему оригиналу. Нервный тик в глазу не проходил. Это будет очень, очень долгая «инспекционная поездка».

Глава 8. Наследие Создателя

Ноябрь 1892 года

Лифт, в котором мы поднимались, был сам по себе произведением искусства и чудом инженерной мысли для этого времени. Бесшумный, стремительный, с кабиной, отделанной полированным красным деревом и зеркалами в тонких латунных рамах. Антон Сидоров, мой верный телохранитель, стоял в углу, сжимая в руке шляпу, и с плохо скрываемым изумлением разглядывал индикатор этажей — ряд светящихся цифр, сменявших друг друга с невероятной скоростью. Для него, человека своего века, даже сам факт существования четырнадцатиэтажного здания посреди сибирской тайги был за гранью понимания. Для меня же это был лишь очередной штрих к картине тотального безумия, в которую я, кажется, сам себя и вписал.

Мы поднялись на самый верх, в кабинет Ганса. Пространство было огромным, залитым светом из панорамных окон, занимавших всю стену от пола до потолка. С этой высоты город Заря-1 лежал как на ладони: идеальная геометрия проспектов, зеленые парки, аккуратные крыши жилых кварталов и дымящие трубы промышленной зоны на горизонте, чей дым, впрочем, тут же уносился и рассеивался какой-то системой очистки.

Обстановка кабинета была под стать его хозяину — моему двойнику. Смесь тевтонской строгости и гедонистического комфорта. Огромный стол из черного мореного дуба, на котором не было ни единой лишней бумажки. Идеальный порядок. Но рядом, в зоне отдыха, стоял громадный, обитый мягчайшей темно-коричневой кожей диван, на котором можно было бы улечься втроем, и низкий столик с внушительной коллекцией бутылок и хрустальных бокалов.

Ганс, мой арийский двойник, с неизменной широкой улыбкой прошел к бару. Две его помощницы, Инга и Хельга, молчаливыми статуями замерли по обе стороны от двери. Девушка-африканка, которую Ганс так и не представил, бесшумно встала у стены возле входа, опустив глаза в пол и теребя кружевной краешек своего абсурдно-откровенного фартука.

— Прошу, Создатель, располагайтесь, — широким жестом Ганс указал на диван. — Антон, для вас есть кресло. Виски? Это наш местный продукт. Рецептура позаимствована у лучших ирландских мастеров, но ячмень и вода — сибирские. Уверяю, вы оцените.

Антон вежливо отказался, сев в предложенное кресло с таким видом, будто ожидал подвоха. Я же, наоборот, с наслаждением погрузился в мягкую кожу дивана. Мой нервный тик в глазу немного унялся, но внутреннее напряжение достигло предела. Пора было прекращать этот театр.

— Ганс, — начал я, глядя ему прямо в глаза. — Хватит любезностей. Я хочу получить полный и исчерпывающий отчет. Что здесь, черт возьми, происходит? Почему на улицах, в полиции, на всех руководящих постах — одни женщины? И почему те немногие мужчины, которых я видел, выглядят так, словно несли на себе этот город от самого Санкт-Петербурга?

Ганс рассмеялся своим легким, заливистым смехом, который начинал меня раздражать. Он налил себе полный стакан виски, плеснув в него пару кубиков льда, которые он достал из небольшого серебристого ящика, явно являвшегося холодильником — еще одним анахронизмом.

— Всегда прямолинеен, Создатель. Это мне в вас… то есть, в нас… нравится, — он сделал глоток, прикрыв глаза от удовольствия. — Вы задали два вопроса. Позвольте, я начну с последнего, он проще. Почему мужчины выглядят… утомленными? Ответ до смешного прост. Они затраханы. В самом прямом и буквальном смысле этого слова.

Я моргнул. Антон Сидоров в своем кресле издал какой-то сдавленный звук, похожий на кашель.

— Поясни, — потребовал я.

— С удовольствием, — Ганс уселся в кресло напротив меня, закинув ногу на ногу. — Вспомните базовые ментальные установки, которые мы закладывали в прибывающих поселенцев. Первое: добросовестно и качественно выполнять свою работу. Второе: стремление к созданию большой, крепкой и здоровой семьи. Третье: общая лояльность проекту и его руководству. Мы думали, что это идеальная формула для стабильного и процветающего общества. И мы не ошиблись. Но мы не учли одного побочного эффекта.

Он сделал еще глоток виски.

— Наши мужчины — прекрасные работники. Они перевыполняют производственные планы на сто пятьдесят, на двести процентов. Они возвращаются домой после двенадцатичасовой смены в литейном цеху или на конвейере, уставшие, но довольные. А дома их ждет любящая, красивая и здоровая жена. Которая, благодаря тому же ментальному программированию, а также полному отсутствию бытовых и финансовых проблем, полна сил и энергии. И у которой в голове тикает второй пункт программы: «большая, крепкая, здоровая семья». Каждый вечер. Без выходных и праздников. Наши мужчины, Создатель, несут двойную трудовую вахту. Одну — на заводе, вторую — в супружеской спальне. Они поднимают промышленность и демографию одновременно. Отсюда и некоторая… меланхолия во взгляде. Но не волнуйтесь, они совершенно счастливы. Просто очень, очень устали.

Я молча смотрел на него. Логика была безупречной и чудовищной одновременно. Я сам создал эти правила. И мои двойники просто довели их до абсолюта.

— Хорошо, — произнес я