Кондитер Ивана Грозного - Павел Смолин
- Смерть – это как родиться наоборот, - осторожно ответил я. – А чего батюшки про нее говорят?
- Что смерть – это просто ступенька на пути к Богу, - ответил Федька. – Только ежели люди к Богу уходят, почему все грустят?
Ну и что с ним с таким делать?
- Потому что людям грустно, когда другие уходят навсегда, - ответил я то единственное, что мог.
- Грек идет, богатства несет! – внезапно раздался сверху голос юродивого.
Подняв взгляд, я увидел склонившийся с монастырских ворот силуэт Иннокентия. Расхохотавшись, тот бросил в меня чем-то, я на автомате увернулся, а когда поднял взгляд обратно, юродивого уже не было. Опустив глаза, я увидел валяющийся в дорожной пыли, ржавый и кривой гвоздь. Шизофреник средневековый, блин.
Глава 11
Пока мы с мужиками сооружали второй тандыр, монастырь переживал очень неприятные для себя и всех его жителей перемены. Сегодняшней ночью доселе не шибко наглевший, трусоватый и надолго «залегающий на дно» после «дела» ворюга потерял голову и слегка «пощипал» жилой корпус, который я для себя окрестил «общежитием монахов среднего ранга». Они тоже у купцов закупались, и по утру обнаружилось аж трое пострадавших.
Крыс ненавидят в любом социуме, и это на взгляд любого здравомыслящего человека единственно правильное отношение к оным субъектам. Кража сама по себе грех, даже если воровать что-то у врагов (хотя тут есть нюансы), а когда внутри монастыря заводится тот, кто обносит своих же… Хуже этого может быть только маньяк.
Епископ, которые скоро нагрянет, по общему мнению всех, с кем я об этом разговаривал, едет не ради инспекции, а лишь прикрывается ею, на самом деле собираясь по просьбе игумена поймать воришку и вернуть монастырю покой. Соверши свой грех воришка один-два раза, никто бы в набат бить не стал, а напротив – постарались бы «замолчать» проблему. Суеты лишней, особенно если в ней участвует начальство, никто не любит, но решить проблему своими силами местные не смогли, а вор, собака проклятая, грешит систематически и униматься не собирается.
Так-то первая кража еще месяца за три до моего здесь появления случилась, но длинный интервал до следующего преступления – аккурат на второй день моего в монастыре пребывания – никого не обманул: тот же это лиходей, как пить дать!
Впрочем, «детективная миссия» епископа не помешает ему и впрямь провести инспекцию. Чего два раза ездить? Удобно очень: в ходе расследования все равно придется шататься по монастырю и опрашивать его жителей, так чего бы заодно отчетик в аппарат не составить?
Ну а ворота монастыря с сегодняшнего утра закрыты наглухо, и не работают ни на впуск, ни на выпуск людей. Если бы местные знали словосочетание «чрезвычайное происшествие», они могли бы называть случившееся «режимом ЧП», а так им приходится грустно шутить про осаду и много разговаривать о воровстве: и чехвостя ворюгу, и ведя длинные диспуты о природе воровства. Это мужики-работяги, с которыми я большую часть времени тусуюсь, люди очень даже рациональные, философии и богословию в целом чуждые, а вот монахи здесь общаются как надо, о Вере, Боге и прочих высоких материях.
Помимо блокады, по воле игумена приняли и другие меры: удвоилась и дневная, и ночная охранные бригады, в кельях и служебных помещениях прошли (и проходят до сих пор) повальные обыски. Причем довольно хитро – чтобы не допустить обид на недоверие, инициативу как бы выдвинули «низы». Прятать нам нечего, братцы, давайте обшмонаемся по доброй воле, дабы старшим батюшкам не пришлось делать это принудительно. Нормальное перекладывание властью ответственности за непопулярное решение на сам «народ», короче.
Ограничили и свободное перемещение по монастырю. Теперь в храм да столовую ходят не как раньше, хаотично собирающимися группками, а колоннами под предводительством старшего батюшки, в соответствии с имеющимися в его голове списками, а вне колонны покидать места работ запрещено. Даже мне запрещено, несмотря на очевидное алиби – из-за того, что я чужак, внимание ко мне с самого начала приковано особое, и при каждом акте воровства я благополучно дрых в своей келье, о чем есть свидетельства «дежурных».
К счастью, вчера, после работы, я успел сделать то, что не получилось бы сегодня – сходить в небольшое крыло каменного «административного» здания, монастырскую библиотеку. Там я ни разу не был, поэтому, сказав «боевому монаху» цель своего визита, с удовольствием крутил головой. Интересное началось сразу за привычно темным и узким коридором: большой зал был оснащен столами, лавками, шкафами с наименее ценными книгами (не так уж их много здесь, но часть, уверен, в будущем будут являться культурно-исторической ценностью) и обладал чуть более большими, чем обычно, окнами – для компенсации зимних температур предусмотрена пара каминов в обоих концах зала. Ну как «каминов» - так, очаги, и коптят они когда работают не хуже кухонных.
Книги поценнее хранятся в кельях и «офисах» старших монахов и специальных, усиленно охраняемых книгохранилищах и ризницах, а здесь – только то, что потребно для обучения или активного переписывания.
Вот последнее – точнее, не само переписывание, а профильный монах – мне и был нужен: выдав ему лист и мелкую монетку, я попросил его соорудить «азбуку». Могу и сам, конечно, там букв не то чтобы сильно больше, чем в привычном мне алфавите, но у него-то получится красивее, а это для неизбалованного каллиграфией и яркими красками Федьки, возможно, послужит дополнительной мотивацией.
Монах-переписчик работу сделал как говорится «не отходя от кассы» - сразу же вооружился кисточкой, макнул ее во флакончик с красными чернилами и показал класс, всего за пять минуток украсив лист аккуратными, украшенными теми же «летописными» завитушками, буквицами. Монетка, кстати, ушла не в карман к нему, а будет потрачена на пополнение канцелярских запасов. Мог и наврать в этом моменте, но народ здесь даже среди не носящих рясы с подрясниками ко вранью не склонен: веруют все, от мала до велика, и даже если за ложь не накажет Господь, за нее крепко спросят окружающие.
За остаток позднего вечера Федька выучил классическое трио «Аз, Буки, Веди», а остальное мы учим прямо сейчас, потому что ни я, ни пацан очень удачно не заняты. После изучения азбуки попробуем научиться читать по слогам, но вообще я подумываю сунуть уже чего-то одному из склонных к учительствованию монахов, потому что даже средневековый педагог, если имеет богатую практику, гораздо лучше в плане облучения азам грамматики и счета, чем кондитер из будущего.
