Кондитер Ивана Грозного - Павел Смолин

Будучи монастырскими мастеровыми, материалами и сырьем лично им заниматься не нужно – говорят батюшке келарю, чего не хватает, а тот закупает потребное централизованно, в моменты, когда «к нему сами приходят». Короче – мужики «шопились» на свои и для себя.

- Ох развалятся они за две зимы, - торговался за варежки заячьего меха Ярослав.

К зиме готовится, осмотрительный. Но транжира – монастырский швей за пошивку из принесенной ткани всяко меньше денег возьмет, чем готовая продукция у купцов стоит. Хорошая, кстати, идея – к зиме готовиться, сезонный товар «в сезон», как известно, дорожает, поэтому лучше сейчас.

- О, Гелий! – обрадовался мне каменщик и протянул варежки на оценку. – Скажи ж развалятся.

Приняв варежки, я покрутил их в руках, проверил на прочность швы – очень даже добротные! – и соврал:

- Развалятся.

- Да тебе откудова знать, ты ж с Оттоманщины, у вас там зимы и не бывает! – справедливо заметил торгующий шкурами, тканью и готовыми изделиями паренек лет двадцати с куцей русой бороденкой и большими зелеными глазами.

Сын Матвеев, глаза одинаковые, а бизнес – семейный.

Окружающие поддержали его хохотом – умыл грека!

- Зимы, может, и нету, а товаров всяких, при всем уважении к каравану вашему доброму, повидал поболее твоего, - ответил я чистую правду.

С высоты моего уровня потребления окружающий мир ничего кроме удивления не вызывает: это вообще что? Продукт? Ох, знали бы вы…

- Ежели не беречь, так и любая вещь развалится, - не менее справедливо заметил купец.

- А нам «любую» не надо, нам хорошую, - ответил ему Ярослав.

Вернув ему варежки, я счел свою помощь достаточной и пошел левее, к телеге со шкурами, одну из которых чуть ли не обнюхивал своим крючковатым носом Василий. Тоже к зиме готовится. И другие бы готовились, да денег нет, только на «казенные», монастырские одёжки уповать и приходится. От холода никому помереть не дадут, но латанные-перелатанные, сменившие десятки владельцев, намертво пропитавшиеся их потом, вонью и блохами шмотки не наш путь.

Волчья шкура в эти времена стоит недорого, и является основой зимних одежд многих простых людей. Я пока в числе таких с поправкой на иностранность. Круговорот меха в природе – волк охотится на овцу, а охотник – на него. В стране, где очень много лесов и не так много животноводства, как хотелось бы, волки представляют собой изрядную проблему. В регионах, где волков слишком уж много, за их убой даже доплачивают из казны. В общем – волчий мех по карману всем. Недороги и заячьи шкурки – ушастой живности в лесах хоть отбавляй. Дороже – бобр с лисой. Очень дорогие, и поэтому идут в основном на экспорт, куницы и соболя – здесь их вовсе нет, кому продашь?

- Осенью-то мех погуще будет, - вынес вердикт Василий.

- Осенью и цены погуще будут, - пожал плечами тот же купец, умудряясь параллельно торговаться с Ярославом и другими покупателями.

Опыт.

- Помочь тебе мож, Гелий? – в кои-то веки решил показать другую сторону своего поганого характера Василий. – У вас-то там, чай, зимы и нету.

Народ поржал. Полагаю, скоро мне придется выслушивать «у вас же там зимы нету» от каждого второго в любой минимально подходящей ситуации.

- Спасибо, - не стал я отказываться. – Зимы и впрямь нету, но меха с Руси видал не раз, они по всему миру славятся.

И без того радостные от вносящего в жизнь разнообразие мероприятия русичи стали еще довольнее – национального самосознания еще толком нет, а национальная гордость есть.

- Меха у нас славные, - подсуетился купец. – Да и другой товар добротный, ничего за две зимы не развалится! – продолжил торг с Ярославом.

- Вот эти хороши, - подсказал мне Василий, указав на третью, пятую и седьмую в первой стопке, а потом на вторую, четвертую и шестую во втором. – А эта еще лучше, да ее я себе заберу, - похвастался той, что в руках.

Ошибка.

- Эта дороже, - оценил интерес плотника купец.

- Сговорились же уже, - напомнил Василий.

- То мы за эти и эти сговорились, - показал на те стопки шкур, которые не удостоились внимания плотника.

- Пёс с тобой, - буркнул Василий и бросил шкуру на телегу. – На рынок через две седмицы поеду, там небось три шкуры за шкуры не дерут.

Врет, нечего ему там делать, по рынкам да городам с поручениями штатные монахи ездят. Нет, теоретически может на хвост упасть, но батюшка келарь летом его точно не отпустит, работы полно, а тут еще и тандыр.

- Да оно не больно-то отличается, - пошел клиенту навстречу купец. – От уговоренного-то. Ты не ярись, авось и сговоримся.

Я тем временем, отдельно отложив указанные плотником шкурки – ежели человек «шарит», чего бы не послушать? – зарылся в шкуры остальные, надеясь найти золотую середину между качеством и ценой.

Тщетно – кроме того, что уже нашел Василий, ничего реально достойного не нашлось, но добрать шкур до потребного объема удалось. Десять минут торга, и мы с плотником получили сырье для зимних нарядов. Он – одну шкурку, потому что из нового ему только штаны нужны, а в запасе еще некоторые меха есть, а я – десяток, что Василий и некоторые окружающие монахи признали достаточным для двух комплектов: для взрослого и ребенка, количеством. Дополнительно – шкурки заячьи, на шапки да варежки.

К этому моменту довольный Федька успел вернуться, отдать корзину купцу, и за это получить награду в виде чести тащить шкуры. Тяжеловато, но жизнь в эти времена вообще не сахар. У Ярослава с Василием еще остались дела, поэтому мы договорились встретиться у тандыра, и мы с Федькой пошли «домой».

- А это на зиму тебе, дядька Гелий? – прокряхтел пацан вопрос в закрывшую его голову стопку шкур в руках.

- Нам, - поправил я. – Зима близко.

- Зима всегда близко, - ответил Федька абсолютной истиной. – А это у тебя чего в руках, дядька Гелий?

- Чернила да бумага, будем тебя грамоте учить.

- А! – ответил пацан.

Помолчали.

- А что такое «смерть», дядька Гелий? – тихо спросил он.

Так только дети умеют: все нормально, спокойно себе проводишь время, на мир светит ласковое летнее солнышко, и тут БАХ – мощным ударом в самое нутро прилетает такой наивный