План номер ноль - Герман Анатольевич Горшенев
С едой и кувшинами с водой происходило тоже самое. Смысл сохранялся, но вместо положенных мной лепёшек, завёрнутых в ткань, я мог вытащить кусок мяса или корзину с фруктами. А кувшин был таким же, но оказывался наполнен водой, пенным, молоком или соком неизвестных мне растений. Пить можно, но что будет внутри сосуда — загадка. Как это работает я даже не хотел думать. Основные потребности я перекрывал, без еды и сковородки не останусь, а большего мне не надо. Победим негодяя, тогда и стану тренироваться со своим дефектным хранилищем.
Отдохнули, поели, даже восхождением немного позанимались, и, как выразилась наёмница, что нужен контрольный в голову. Решили попробовать ещё один заход. Вышли через наш привычный коридор со страхами. Бам, бам, прозвучали почти синхронно два выстрела. Стрелять она умела. В этот раз было всё спокойней, поэтому подруга дала некоторые пояснения своему страху. Всё оказалось не так просто. После того, как прозвучали пара выстрелов, один сквозь малышку, второй в голову моей клоунессе, она показала на тело дохлого негодяя. Я до этого не видел, вернее внимания не обратил. Страх Длани был осязаем и очень опасен. Указала позолоченным пистолетом на труп:
— У этой скотины взрыватель на спине, собственно, через который я и стреляла. Именно так волкодав в моей жизни сделал. Надо в голову малышке, пробивая грудину и разнося блок питания к дистанционному взрывателю. А там взрывчатка.
Действительно, около массивных постаментов, на которых стояли статуи человеческих фигур, лежали вполне себе узнаваемого вида ящики. Это была обычная промышленная взрывчатка в массивных ящиках. Они были приоткрыты и можно легко разглядеть дистанционные взрыватели, которые мой симбионт тут-же деактивировал.
— Ух ты! Тут килограммов триста-четыреста, — произнёс я, и хотел было прибарахлиться, но мне отрицательно качнули головой.
— Нельзя. Взрыватели на безусловный подрыв. Есть второй контур. Чистая механика. Сверху электроника, на мгновенное срабатывание и для отвода глаз. Настоящие на дне ящиков и уже взорваны, просто пока ещё не сработали. Когда саперы обезвреживали, заливали жидким азотом, потом накрывали бронекуполом и делали резервные подпорки под ярусом. Несколько несущих колонн укрепляли. Семь мест подрыва. Должен был целый ярус обвалиться, а это тысяч восемь человек под завалами.
— Ого, как серьезно.
— Серьезней некуда. Всё просчитано. Если урод безумен, это не значит, что у него голова не работает. Считать он умеет. Тот боец поступил правильно, и другого варианта не было. Если бы он промедлил секунду, то никого бы не спас, и я бы не смогла родить ещё двух дочек.
Теперь я понял весь смысл страха Длани. Он был не только сложен эмоционально, но и очень опасен. Семь ящиков взрывчатки в замкнутом пространстве хватит на серьёзного восходящего. Дальше вышли по нашему пятидневному маршруту. Войско отодвинулось ещё на один день пути. Что ж, в хитрожопости подруге не откажешь. За два дня до этого разошлись по большой дуге и приходили с интервалом в день. Вначале явилась подруга, а потом уже я. Как оказалось, всё было оправдано. Рикс больше не лазил по местам, где могли появиться новички, а постоянно находился в отдельном лагере, в котором жили только те, кто начинал поход вместе с ним из района обитания народа подвижных Камней. И ещё нововведение. Новичков, приходящих парами, а таких появлялось немало, проверяли очень тщательно, выделив для этого аж целого серебряного восходящего с развитыми ментальными способностями.
Он тщательно заглядывал каждому в глаза, говорил, расспрашивал. Совсем нетрудно догадаться, кого они дожидаются, но то, что мы явимся по отдельности, не продумали. Что мы припрёмся, молодой рикс знал на сто процентов, вопрос был в противодействии. Со мной тоже говорили, но на пришедших одиночек обращали внимание на порядок меньше.
Длань была уже в лагере. Я её видел на другой стороне, среди шатров, но пообщаться не удавалось. Красивая молодая девушка, воинственная и жаждущая стигмата, нарочито игнорировала навязчивые ухаживания, но это никого не смущало. Женщины в Единстве не меньшие войны, чем мужчины, но просто есть некоторые особенности. Если мужики пытаются взять грубой силой, то за женской половиной оставалось гибкость и умопомрачительные растяжки. Удар ноги в нос под дружный гогот окружающих отлично даст понять, что, по крайней мере в ближайшее время, ухаживания приняты быть не могут.
Многие дикарки владели широким спектром боевых умений, даже не будучи восходящими. Успешные племена с рождения учили детей, как мальчиков, так и девочек, драться, владеть оружием, охотиться и многим другим премудростям. Потом, выбирая лучших, доказавших, что они достойны, снабжали стигматами. Кроме того, была простая житейская логика. Если в прямом бою на топорах, женщины уступали воинам-мужчинам, то в использовании копья, лука и кинжалов, разницы не было. Если все женщины просто помогали луками, то количество воинов удваивалось. Из племени, где дамы могли постоять за себя, можно выдернуть больше мужчин для набега и оставить меньше охраны. Одним словом, удобства и только.
Длань была ничем не хуже других женщин, сбившихся весёлой щебечущей стайкой и занимающихся тренировками и подготовкой своего оружия к предстоящему выходу. Одиночных женщин объединяли в отдельные копья, дабы не разлагать моральный дух мужских подразделений. Воительниц держали в своём углу военного лагеря. Ограничений в перемещении между женской и мужской половиной не было, но девки на совсем навязчивые ухаживания отвечали, что как будет необходимое количество носов, а в запястье стигмат, так и приходи женихаться. Особо тупым и неадекватным, под дружный гогот наблюдавших мужиков, давали затрещины: от эффектного пяткой в нос до резкого нападения слаженной группой, когда озабоченный негодяй еле уползал под звуки шлепков, роняя слюни и клочья выдранных волос.
На самом деле не всё так плохо. Они тоже не исключительно за кровавыми приключениями пришли. Приглядывались к перспективным парням, позволяли оказывать знаки внимания в пределах разумного, стреляли глазами и выполняли тренировочные движения, на мой взгляд, с излишней долей пластики, явно не против поделиться с окружающими эстетикой тела.
В своём холостяцком копье я тоже нашел себе компанию, меня все уважали, а я умело поддерживал тупые разговоры. Сказывалась практика долгих пребываний на депрессивных орбиталах с унылой жизнью, надоевшей работой, а радовала только возможность плеснуть себе немного на донышко самопального пойла, пару-другую стаканов, пока в камеры наблюдения не
