План номер ноль - Герман Анатольевич Горшенев
— Вот же скотина! — проорал в след улепётывающей зверюге.
Мы были на охоте, а килограмм под тридцать животина с красивым волнистым мехом бросилась на Зарама, а потом зацепившись когтистой лапой за корень дерева, торчащий из земли, поменяла направление и резко прыгнула в сторону, потом вверх, проскочила по веткам и прыгнув, перескочила здоровяка. Его копьё прогудело, нанося режущий удар, но не достало до прыгнувшего животного совсем немного. Мягко упав на лапы за спиной товарища и сделав резкие гребки с проскальзыванием, словно кот на гладком полу гиперполиса, потенциальная добыча унеслась в гущу подлеска.
— Я тебя запомнил! — проорал громила вслед очередной сбежавшей дичи.
Эти звери назывались скупс. Они были всеядными, хотя предпочитали питаться именно фруктами с пары видов деревьев, что делало их мясо крайне вкусным, а мех был красив. Если не надо показывать, что ты герой и носишь только шкуры собственноручно задушенных тигрексов, то мех скупса был красив и устраивал по всем параметрам. Эти животные были довольно редки, изделия из их меха ценились, а мясо считалось деликатесом, особенно печень. По пути в лагерь победоносного здоровяк приметил место обитания этих осторожных и подвижных животных, но в одиночку ловить даже и не пробовал. Было понятно почему.
Я вздохнул и пошёл на следующий круг. Самое сложное в этом случае не прибить живность, а именно направить в сторону, где в засаде сидел мой товарищ. Осторожные звери старались избегать общения с опасными двуногими. Гибкое тело с цепкими лапами позволяло двигаться не только в плоскости, но и в объеме, оббегая здоровяка не только по сторонам, но и как сейчас, сверху. Я уже третьего пригнал, но поймать пока не получалось.
Животина могла постоять за себя, имела острые когти, немаленькие зубы, осознавала опасность двуногих и старалась сбежать как можно быстрее.
Новый заход. Если ещё одна зверюга сбежит, то я всё. Вначале осторожно крался, а потом бегал, размахивая руками и копьём, к наконечнику которого привязал яркую тряпку. Это уже мое предложение. На Претории мы часто охотились, закрывая территорию верёвками, на которые были навешены яркие тряпки. Животные ледяных пустынь, видя странные движущиеся предметы неестественного для них цвета и понимая, что это не добыча, старались их обходить, выходя как раз на сектора, которые заняли охотники. У нас небыло нужного количества тряпок и верёвок, но и я, который вопил и размахивал стягом на палке, отлично выпугивал осторожных животных на здоровяка.
Я орал и вопил, загоняя очередного зверя, а потом услышал возню, за которой последовала дикая ругань. Отшвырнул палку с наконечником, выхватил нож и бросился бежать за вопящим Зарамом. Словно рудовоз, под управлением пьяного капитана, продавливающий лёгкие надстройки заброшенного на краю звёздной системы дока, товарищ рычал и продавливал проход в густых зарослях лиан, закрывавших вход в небольшую пещеру. Проход был небольшой, словно кто-то кривую и корявую трубу внутри скалы выбивал. Да, именно туда сбежал кошко-баран, надеясь, что крупный двуногий не пролезет, но массивного представителя младших народов гнала любовь и желание предстать перед возлюбленной в полной красе. Оставалось выругаться, и полезть за Величавым, как Огнезуб. Мои габариты меньше, поэтому мог спокойно ходить в полный рост четверенек. Ползли минут десять и остановились у разветвления.
Сказать, что у меня есть ночное зрение, категорически нельзя, поэтому всегда таскал с собой небольшую глиняную мисочку с жиром и фитилём из каких-то волокон. Такие вещи носили почти все местные. Они компактные, горят долго. Света намного меньше, чем у факела, зато всегда под рукой и не надо мудрить, а в нашем коленопреклонённом проходе на четвереньках освещения было больше, чем предостаточно. Жаль, что у меня был всего один светильник. Зарам был гордый, днём брать такую штуку смысла не видел, поэтому пользовался моим.
— Туту, я вперёд, а ты держи копьё. Услышишь звук, бей смело. Я буду ползти и петь. Проход кругом идёт. Это древние строили. Впереди зал, я его выгоню.
— Да, друг мой, я буду на страже! — гордо произнёс в ответ и получил в руку копьё.
Здоровяк уполз, унеся с собой свет. В Единстве, как я уже заметил, почти во всех пещерах росли светящиеся мхи, грибы или просто пятна плесени. Для обладателя ночного зрения света вполне достаточно. Как говорил грязекоп, Творящая создала все эти растения, чтобы жизнь могла себя комфортно чувствовать и под землёй, куда не проникал свет игг-древ. Что за древние и для чего строили такого размера дырки?
Пение Зарама я прекрасно слышал, а вот осторожные шаги нет. Если бы не ночное зрение, никогда бы не понял, что мимо меня хотят хитро прошмыгнуть. В третьем проходе, осторожно переставляя лапы, крался загнанный нами скупс. Он уже напрягся, готовясь прыгнуть и промчать мимо меня, но я завопил:
— Слышу! Ааааааа-ха!
Я, конечно, ничего не слышал, а только увидел, но зверь, ошарашенный моими воплями, рванул обратно, вывернувшись телом и унесясь в глубину прохода, а ещё через несколько секунд я услышал настоящий утробный рык, ругательства и вопль победы. Когда дополз, то очутился в круглом зале. Миска-свеча была перевёрнута, а у Зарама горел край одежды, обмакнутый в растёкшийся жир, но это его не смущало. Огромные ладони дожимали шею зверя, который ещё бился в предсмертных конвульсиях.
Достал из своего наплечного мешка пару тряпок, обмотал древко копья Зарама, как мог помакал в жир на полу и запалил о подгорающий край куртки добычливого охотника. В руках у меня теперь был факел. Только потом я сбил огонь с товарища. Ожогов он не получил, и если немного и подгорело, то только с краю, а для влюблённого такие мелочи совсем не в счёт. Не знаю сколько будет гореть огонь, но без света прямо сейчас мы не остались.
— Туту, надо пустить кровь! — и он вытащил нож.
— Прямо здесь? У меня сейчас копьё догорит и будем без света.
— Я знаю как выйти. Таких пещер очень много. В них любят селиться теневые хищники, прячась от света древ.
— А чего мы сюда полезли? А если найтволк? — деланно изумился я.
— Никого здесь нет. Скупс слишком трусливый и никогда не сунется туда,
