Внедроман 2 - Алексей Небоходов
Эти занятия любовью оказались более бурными, чем у первой пары. В них отчётливо чувствовалась опасность, игра власти и подчинения. Их движения были яростными, почти агрессивными. Стол скрипел и качался под их весом. Женщина цеплялась за его края, откидывая голову назад в экстазе. Грабитель держал её за бёдра, задавая жёсткий ритм, и она подавалась навстречу каждому толчку.
В зале становилось жарче. Кто-то ёрзал на скамейках, другие сидели словно окаменевшие, не в силах оторвать взгляда от сцены. Атмосфера накалялась не только от духоты, но и от коллективного возбуждения.
Финал был театральным и взрывным. Женщина закричала так громко, что её крик эхом прокатился по всей арене. Грабитель застонал, сбрасывая маску и откидывая голову назад. Они замерли в объятиях на разгромленном столе, тяжело дыша среди разбросанных предметов.
Михаил удовлетворённо кивнул из-за занавеса. Второй номер превзошёл первый: публика была полностью захвачена спектаклем.
Свет внезапно погас, погрузив цирк в абсолютную темноту. Зрители затаили дыхание. В наступившей тишине слышался только далёкий гул генератора и чей-то шорох наверху. Затем сверху ударил яркий прожектор, превратив центр арены в сияющий круг, а остальное пространство – в чернильную бездну. Эффект был поразительным: зрители словно парили в космической пустоте, наблюдая за событиями на далёкой планете.
На настройку освещения Михаил потратил целый час. Прожектор был украден… нет, заимствован из соседнего Дворца культуры, а крепления Сергей установил со свойственной ему инженерной точностью. Драматизм момента требовал технического совершенства, и Михаил не скупился на детали для финала.
Из темноты в световой круг шагнули двое – мужчина и женщина, чьи тела были произведениями искусства сами по себе. У мужчины была чётко очерчена каждая мышца, широкие плечи, узкая талия, движения были наполнены кошачьей грацией. Женщина была воплощением гибкости – длинные ноги, изящные руки, осанка балерины и пластика, завораживающая одним только взглядом.
Их костюмы сверкали в свете прожектора – минималистичные трико, расшитые пайетками и стразами. На нём – тёмно-синий, почти чёрный, подчёркивающий рельеф мускулатуры. На ней – серебристый, переливающийся при каждом движении, словно ртуть, обтекающая совершенные формы.
Они начали с простой хореографии – медленных, плавных движений, демонстрирующих абсолютный контроль над каждым мускулом своего тела. Женщина встала на пуанты и начала вращаться. Мужчина подхватил её в подъёме, и она зависла горизонтально на уровне его плеч, опираясь только на его ладони. Трюк выглядел невесомым, будто гравитация перестала на них действовать.
Публика наблюдала заворожённо. Это уже не было эротическим представлением – это было искусство высшей пробы, балет, который случайно происходил с обнажёнными телами. Каждое движение было отрепетировано до совершенства, каждая поза напоминала скульптуру.
Из темноты потолка медленно спустились канаты и трапеции. Оборудование было настоящим, цирковым – Михаил связался с бывшими артистами этого самого цирка и получил не только реквизит, но и двух исполнителей, которые когда-то выступали на этой арене перед тысячами зрителей. Теперь они выступали перед сотней избранных, но их мастерство не поблекло.
Акробаты взялись за канаты с лёгкостью, будто это были продолжения их собственных рук. Сначала поднялся мужчина, затем подхватил женщину, и они взмыли под купол цирка. Высоко над ареной, в луче прожектора, они начали воздушный танец, заставивший зрителей вытянуть шеи и затаить дыхание.
Вращения, перелёты с каната на канат, фигуры, бросающие вызов законам физики – всё это проходило с отработанной лёгкостью профессионалов. Женщина повисла вниз головой, удерживаемая только щиколотками, и коснулась руками пола, не прекращая вращения. Мужчина перелетел с трапеции на канат, когда она качнулась в противоположную сторону – их тела разминулись в воздухе на сантиметры.
И тут началось раздевание. Мужчина, зависнув на одной руке, снял с женщины одну бретельку трико. Ткань заскользила, обнажив плечо и верхнюю часть груди, но поза оставалась безупречно элегантной. Затем она, обвившись ногами вокруг каната, высвободила руки и стянула с его плеч верхнюю часть костюма.
Каждое движение было частью хореографии. Одежда исчезала не торопливо, а в ритме воздушного танца. Когда женщина повисла на трапеции, удерживаемая только коленями, её трико соскользнуло полностью, обнажив идеальное тело в лучах прожектора. Публика ахнула – не от пошлости, а от невероятной красоты момента.
Мужчина тоже освободился от костюма, и теперь они оба парили под куполом обнажённые, а их тела сплетались в фигурах, которые, казалось, невозможно выполнить на земле, не говоря уже о воздухе. Они были живыми скульптурами, меняющими форму в трёхмерном пространстве.
Под вздохи и восторженные возгласы зала акробаты продолжали свой захватывающий танец в воздухе. Мужчина, проявив невероятную ловкость, балансировал на одной из качелей, лишь слегка наклоняясь вперёд, чтобы установить своеобразный центр тяжести. Женщина, обвившаяся вокруг другой качели ногами, словно по велению неведомой силы, приняла положение вниз головой.
Было сложно осознать, как она сохранила такое спокойствие и грацию в столь неудобной позе – подвешенная в нескольких метрах над землёй. Её волосы свободно развевались под куполом цирка, создавая впечатление некой невесомой сферы из светло-золотистых потоков.
С невероятной точностью и плавностью он поднял её на уровень своего паха. Казалось, будто сама природа решила показать зрителям чудо невидимой гармонии движений. Их тела слились в танце на фоне кружения качелей – каждый жест казался давно освоенной симфонией точных расчетов и загадочной интуиции.
Как непринужденно и органично женщина начала двигаться, принимая в себя его плоть, с какой ранее демонстрировала все акробатические элементы. Это был не просто физический контакт – это было завораживающее мистическое действо среди звёзд светопрожектора.
Эротика присутствовала во всем, переплетённая с акробатикой настолько органично, что невозможно было сказать, где заканчивается искусство и начинается страсть. Мужчина держал женщину одной рукой за талию, в то время как она обвивала его бёдра ногами. Их интимная близость происходила в воздухе, под восторженными взглядами зрителей.
Движения были медленными, контролируемыми. Каждый толчок, каждое покачивание тел были частью воздушного балета. Канат вращался вокруг своей оси, и влюблённые кружились в пространстве, соединённые не только страстью, но и безупречным чувством равновесия.
Женщина откинула голову назад, её волосы развевались в воздухе, как золотистые струи. Лицо её выражало не только удовольствие, но и абсолютное доверие партнёру – ведь одно неверное движение могло закончиться трагедией. Но их тела двигались с точностью часового механизма, отточенной годами совместных выступлений.
Мужчина держал её то за руки, то за талию, то за бёдра, каждый раз находя новые точки опоры, позволяющие ей изгибаться в немыслимых позах. Когда они повисли вниз головой, их единение стало ещё более глубоким, а лица,
