Проклятый Лекарь. Том 4 - Виктор Молотов

Часы показывали половину шестого утра. За окном серый, предрассветный свет едва пробивался сквозь тучи. До момента утреннего подъема — полтора часа.

Хоть немного надо поспать.

Мысль была не желанием, а медицинской необходимостью. Иначе я просто свалюсь где-нибудь посреди утреннего обхода, что будет крайне непрофессионально. Мозг ещё мог работать на чистой воле, но тело требовало перезагрузки.

— Костомар, разбуди меня ровно в семь, — попросил я, падая на кровать прямо в одежде и стягивая сапоги. — Ни минутой позже.

— Я ем грунт! — он кивнул с серьёзностью часового, принимающего пост, и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Сон накрыл мгновенно. Не как мягкое одеяло, а как удар по голове. Тяжёлый, вязкий, без сновидений. Организм, доведённый до предела, просто отключился, как механизм, у которого кончился завод.

Ровно в семь утра раздался деликатный, но настойчивый стук в дверь.

— Я ем грунт! Я ем грунт!

— Встаю, — пробормотал я, с трудом разлепляя веки.

Полтора часа сна. Катастрофически мало. Но холодный душ творит чудеса. Ледяная вода ударила по коже как кнут, выбивая остатки сна и заставляя кровь бежать быстрее.

Чистая рубашка, туго затянутый галстук, глоток обжигающе горячего, крепкого чая, который Костомар уже предусмотрительно оставил на столе — и я был готов к новому дню.

Маска «доктора Пирогова» снова была на месте, надёжно скрывая за собой уставшего, но готового к битве Архилича.

По дороге в «Белый Покров», сидя в вагоне метро, я размышлял о вчерашнем инциденте с трупом.

Приказ Сомова сжечь неучтённые тела. Эта мысль крутилась в голове, как заевшая пластинка, отказываясь укладываться в какую-либо логическую схему. Это был полный, абсолютный абсурд.

Прямое нарушение всех мыслимых протоколов и законов.

Пётр Александрович Сомов — опытный врач, карьерист до мозга костей, двадцать лет лавировавший между интригами этой клиники. Он прекрасно знает, что неопознанные тела должны храниться минимум неделю.

Затем — обязательный запрос в полицию, объявление в газетах, попытка найти родственников. И только через месяц, с письменного разрешения прокурора, можно думать о захоронении в общей безымянной могиле.

Но никак не о немедленной кремации! Это не просто халатность. Это уголовное преступление.

Если он действительно отдал такой приказ, то было всего три варианта.

Первый: его заставили. Бестужев? Или кто покруче? Кто-то надавил на него, используя угрозы или шантаж.

Второй: он сошёл с ума от внезапно свалившейся на него власти. Маловероятно, но возможно.

И третий… Возможно, приказ отдал не он. А кто-то, кто использовал его имя.

Нужно было выяснить правду.

И если Сомов, моя ключевая фигура в этой игре, начинает выходить из-под контроля — его нужно будет быстро и жёстко вернуть в рамки.

Мне не нужны были сюрпризы. Особенно такие, которые едва не стоили мне важнейшей улики.

Минуя ординаторскую, где уже начиналась утренняя планёрка, я направился прямиком на третий этаж. Рудаков и его знакомство с коллективом подождут. Новый заведующий не убежит. А вот мой ручной главврач мог.

Пётр Александрович сидел за массивным столом. И выглядел он на этом месте чужеродно, как воробей, случайно севший на трон орла.

Вокруг него высились целые башни из папок, отчётов и приказов. Он что-то быстро писал, хмурясь и время от времени сверяясь с толстой книгой больничных регламентов.

Увидев меня, он отбросил ручку с таким облегчением, словно она весила пуд.

— Святослав Игоревич! Входите, входите! Ради всего святого, входите! Я уже час пытаюсь разобраться в бюджете хирургического отделения, и у меня мозги кипят!

— Доброе утро, Пётр Александрович. Как вам на новом месте? — слегка улыбнулся я.

— Тяжело, — он театрально взмахнул руками. — Я думал, что готов к должности главврача. Десять лет заместителем, знаю клинику вдоль и поперёк. Но это… — он обвёл рукой кабинет, — … это какой-то бюрократический ад! Отчёты, проверки, согласования, звонки из министерства каждый час! Я уже скучаю по пациентам. Хоть бы один перитонит для разнообразия! Или инфаркт! Даже банальный аппендицит был бы для меня сейчас праздником!

Он жаловался. Искренне, почти по-детски.

Он был хорошим врачом, возможно, даже блестящим. Но он был абсолютно не готов к той власти и, что важнее, к той ответственности, которая на него свалилась.

— Понимаю вас, — сказал я вслух. — Но у меня есть важный вопрос. Срочный.

— Слушаю, — он отодвинул бумаги, с явным облегчением переключаясь на знакомую роль врача, решающего проблему. — Что случилось?

— Вчера вечером Мёртвый из морга получил приказ сжечь все неучтённые тела. Якобы от вас.

Сомов уставился на меня так, словно у меня внезапно выросла вторая голова. Его лицо, до этого просто уставшее, стало пепельно-серым.

— Что? Какой приказ? О чём вы говорите?

— Приказ немедленно кремировать все неопознанные трупы. Мёртвый сказал, что распоряжение пришло лично от вас.

Я смотрел на него, оценивая.

Его лицо исказилось. Это не была игра. Это был неподдельный, животный ужас человека, который только что узнал, что его именем подписали смертный приговор — его собственной карьере.

— Святослав Игоревич, — Сомов наклонился вперёд через стол, и в его глазах мелькнула настоящая паника. — Я не отдавал такого приказа. Никогда! Вы же понимаете, что это…

— Уголовное преступление, — закончил я за него, холодно перечисляя симптомы. — Уничтожение потенциальных улик, если труп криминальный. Лишение родственников права на опознание и погребение. Грубейшее нарушение всех санитарных и юридических норм.

— Именно! — он вскочил из-за стола, его руки затряслись. — Я могу быть новичком на этой должности, могу путаться в бумагах, но я не идиот! Такой приказ — это конец карьеры, тюрьма, позор!

— Тогда кто его отдал?

Глава 8

— Понятия не имею! — растерянно посмотрел на меня Сомов.

Я устроился в глубоком кожаном кресле напротив стола главврача, внимательно наблюдая за его реакцией. Это был не дружеский визит. Это был допрос.

— Пётр Александрович, — начал я, мой тон был ровным, как при сборе анамнеза. — Давайте рассуждать логически. Ещё раз, по порядку. Вчера вечером, около восьми часов, доктор Мёртвый из морга получил приказ немедленно кремировать все неучтённые тела. Вы абсолютно уверены, что не отдавали такого распоряжения?

— Святослав Игоревич, да вы что! Категорически нет! Я вчера с трёх часов дня до полуночи разбирал документацию. Вот, смотрите!

Он схватил со стола толстую папку и почти швырнул её передо мной, раскрывая на первой попавшейся странице. Десятки