Лекарь Империи 5 - Александр Лиманский

Крылову ничего не оставалось. Он был в ловушке, которую сам же помог построить. Он обреченно, как приговоренный к казни, кивнул.

— Я… я понял, — прошептал он, и в его голосе не было ничего, кроме пустоты.

— Отлично, — кивнул я. — Первый отчет для магистра Журавлева напишете завтра утром. Мы подскажем, на каких именно деталях стоит сделать акцент. А сейчас идите. Вам действительно нужно отдохнуть.

Крылов, не говоря ни слова, поплелся прочь по коридору — ссутулившийся, раздавленный, словно из него выпустили не только воздух, но и кости.

Процедура завершена. Враждебный элемент изолирован, нейтрализован и перепрофилирован в симбиотическую функцию внутри нашей системы.

Успешная трансплантация воли.

Прогноз для дальнейшей операционной безопасности — благоприятный.

— Бедняга, — с неожиданным, почти философским сочувствием прокомментировал у меня в голове Фырк. — Хотел играть в шпионские игры со взрослыми дядями, а сам стал разменной пешкой. Классика жанра!

Мы вернулись в кабинет Шаповалова. Он молча закрыл за нами дверь на ключ, повернулся ко мне.

— Илья, — начал он медленно, глядя мне прямо в глаза. — Твоя голова сегодня работала не как у лекаря. А как у опытного стратега из Следственного отдела Инквизиции. Откуда это в тебе?

Из прошлой жизни, где интриги в ординатуре и борьба за место у операционного стола были похлеще гильдейских разборок. Где приходилось просчитывать каждый шаг, чтобы не быть съеденным заживо.

— Приходится адаптироваться к обстоятельствам, Игорь Степанович, — сказал я вслух.

Шаповалов устало покачал головой, не принимая моего уклончивого ответа.

— Я тебе вот что скажу. И это не от хорошей жизни говорю. Гильдия не просто так за тобой этого шпиона прислала. Они почему-то очень серьезно копают под тебя. И я знаю это не только из твоих и моих догадок.

Он сделал паузу, давая своим словам впитаться. Но этого и не требовалось. Я и так прекрасно об этом знал.

— У меня есть свои источники во Владимире. Старые друзья, с которыми мы еще в академии учились. Так вот, там тобой интересуются. Очень серьезно интересуются, на самом высоком уровне. Так что мой тебе совет — будь осторожнее. Не лезь на рожон без крайней нужды.

— Ух ты! — присвистнул у меня в голове Фырк. — А у нашего Шаповалова, оказывается, есть своя маленькая шпионская сеть! Кто бы мог подумать!

— Я и не собираюсь, только когда дело касается жизни и смерти.

— Вот об этом я и говорю. Если уж так приспичит, — продолжил Игорь Степанович, и его голос стал тише. — Если снова будет ситуация, как вчера, где ты решишь, что жизнь одного пациента важнее твоего будущего, моей карьеры и всего устава Гильдии вместе взятого… не действуй в одиночку. Сначала позвони мне.

Я молча смотрел на него.

— Я найду способ, — твердо сказал он. — Я найду нужную лазейку в уставе. Я подтасую документы. Я лично встану рядом и скажу, что это был мой приказ. Я прикрою. Юридически. Ты меня понял?

— Даже не знаю что и сказать, — улыбнулся я. Было чертовски приятно.

— Ничего не говори! — возмутился Шаповалов. — Я не твою шкуру спасаю, а свою. Лучше уж изначально все сделать по правилам, чем потом выкручиваться приплетая Киселева и Кобрук.

Он, конечно, возмущался, но понимал и принимал мои способности.

Это было высшей формой признания и доверия. Он не просто доверял моему скальпелю. Он доверял моему суждению настолько, что был готов поставить на кон свою собственную карьеру и репутацию, чтобы прикрыть меня от удара Гильдии. Это меняло все.

— Понял, Игорь Степанович. Спасибо.

— Иди, — он устало махнул рукой. — Работай. И подумай, как мы будем дальше работать с нашим новым «героем» Крыловым.

Я вышел из ординаторской.

Предложение Шаповалова меняло все. До этого момента я действовал в серой зоне, на свой страх и риск, готовый в любой момент защищаться в одиночку.

Теперь у меня появилось мощное прикрытие на самом высоком уровне в этой больнице. Это не просто развязывало мне руки. Это давало юридический щит, которого мне так не хватало.

Теперь можно было действовать еще смелее, зная, что тыл прикрыт не просто сочувствующим начальником, а активным соучастником, готовым идти до конца.

Реанимация встретила меня своей привычной, гнетущей симфонией — мерным шипением аппаратов ИВЛ, монотонным, гипнотизирующим писком кардиомониторов и резким, стерильным запахом дезинфектантов.

Ашот лежал в третьей палате, за прозрачной стеклянной стеной, опутанный проводами, подключенный к системам жизнеобеспечения. Состояние все еще было стабильно тяжелым, но на мониторах я с удовлетворением отметил положительную динамику — внутричерепное давление медленно, но верно снижалось.

Фырк перелетел от меня и сел прямо на его кровать, у самых ног, и внимательно смотрел на спящего гиганта.

Это меня удивило. Обычно он держался в стороне от пациентов, брезгливо комментируя происходящее с безопасного расстояния. А тут… сидел рядом, как верный пес у постели хозяина.

Значит, Ашот ему действительно был небезразличен.

— Как он? — мысленно спросил я, тихо входя в палату.

— Живой, — буркнул Фырк, не поворачивая головы. — Крепкий мужик. Выкарабкается. Я за ним присматриваю.

Я проверил показатели на мониторах, сверил их с записями в листе наблюдения. Все шло по плану.

— Фырк, — начал я, присаживаясь на стул у кровати. — Нам нужно серьезно поговорить.

— О чем это? — он наконец повернул ко мне свою усатую морду и насторожился.

— О твоих способностях. О границах твоей «привязки». Сначала ты не мог покинуть стены больницы. Потом начал доходить до холла поликлиники. Теперь ты спокойно появляешься в моей квартире. Как это работает?

— А тебе какое дело? — Фырк явно не хотел развивать эту тему. Он нервно дернул ухом.

— Такое, что мне нужна твоя помощь. Настоящая помощь, за пределами этих стен.

Я кивнул на неподвижное тело Ашота.

— Ты же знаешь его. Он тебе симпатичен, я это вижу. Тех, кто это с ним сделал, нужно найти и наказать. Но я не смогу этого сделать, если буду слепым и глухим, как только выйду за ворота этой больницы.

— И что ты предлагаешь? — Фырк недоверчиво покосился на меня.

— Перестань утаивать от меня информацию! — мысленно повысил я голос, и мой тон стал жестким. — Мы с тобой партнеры или нет? Я спас десятки жизней с твоей помощью! Я рискую своей карьерой,