Внедроман. Полная версия - Алексей Небоходов

За окном особняка раскинулся Париж: крыши, окутанные утренней дымкой, шпили старинных соборов и далёкий силуэт Эйфелевой башни напоминали Михаилу, как далеко он ушёл от тех времён, когда они с Ольгой, Сергеем и Алексеем, уже обеспеченные, но всё ещё жаждущие свободы, бежали из СССР, унося с собой не только деньги, но и мечты.
Михаил поправил бордовый шёлковый галстук, идеально подходящий к безупречно белой рубашке, сшитой на заказ на Елисейских Полях. Его движения были точными, почти механическими, но в них читалась привычка человека, ценящего каждую деталь. Он улыбнулся едва заметной ироничной улыбкой и подошёл к окну, за которым просыпался город. Воспоминания, словно старые киноленты, начали прокручиваться в голове, перенося его в СССР – в тесную комнату общежития, где запах дешёвого одеколона смешивался с ароматом перегоревшего кипятильника, а Сергей бегал за ним с камерой, снимая их первые фильмы.
Ольга, его первая артистка, тогда ещё не жена, стояла перед объективом с той самой дерзкой уверенностью, которая позже превратила её в звезду их подпольных фильмов. Её тёплая улыбка, способность найти нужные слова в критический момент стали их талисманом. Алексей со своим едким сарказмом и полезными знакомствами выручал из самых безнадёжных ситуаций, а Светлана, советская кинозвезда, присоединившаяся позднее, привнесла в их мир славу и энергию, сделав авантюру чем-то большим.
Михаил невольно усмехнулся, вспоминая, как они, уже обеспеченные, но всё ещё под прицелом системы, прятали кассеты под пачками маргарина, вздрагивали от каждого стука в дверь, но смеясь над своими страхами за бутылкой дешёвого вина. Тогда риск был их топливом, а каждый фильм – личной победой над системой. Он вспомнил азартные глаза Ольги в смелых сценах и Сергея, носившегося с камерой так, будто она стала частью его тела.
Алексей всегда находил выход из любой ситуации, а харизма Светланы открыла им двери в Париж. Елена, теперь жена Сергея и главный дизайнер компании, создавала декорации, наполненные жизнью, а Екатерина, главный визажист, придавала фильмам лоск, ставший их визитной карточкой.
Михаил ощутил лёгкую ностальгию, смешанную с удовлетворением. Они рисковали всем – свободой, репутацией, даже жизнью, – но именно это сделало их теми, кем они стали. Он взглянул на свои руки, всё ещё сильные, но уже тронутые временем, и подумал, что каждая морщина – память об их дерзости, смехе, победах.
Париж дал им долгожданную свободу, и они создали империю. Ольга, став его женой, осталась его опорой, её вера в него не угасала. Сергей и Алексей, вице-президенты компании, продолжали быть его правой и левой руками, а Светлана, теперь жена Алексея и совладелица дочерней компании, управляла эротическим театром, превращая Чехова и Шекспира в провокационное искусство.
Звук шагов прервал его воспоминания. Помощник, молодой француз с безупречной стрижкой и элегантным костюмом, вошёл в комнату, держа планшет:
– Мсье Конотопов, съёмочная группа телеканала уже здесь. Готовы начать через пятнадцать минут.
Михаил кивнул, его лицо стало серьёзнее, но глаза сохранили блеск:
– Хорошо, Жан. Проводи их в гостиную, я сейчас подойду.
Помощник исчез, а Михаил бросил последний взгляд в зеркало, поправил лацкан пиджака и направился вниз по мраморной лестнице. Гостиная особняка была воплощением роскоши: хрустальная люстра, мягкие шёлковые диваны, картины в золочёных рамах с видами Парижа прошлого века. Съёмочная группа настраивала оборудование: камеры, софиты, микрофоны двигались в привычной суете, вызывая у Михаила ассоциации с его собственными съёмками. Журналистка, молодая женщина с острыми чертами и внимательным взглядом, сидела в кресле, просматривая заметки. Её звали Софи, и репутация её была безупречной – она умела задавать вопросы, заставляющие говорить больше, чем хотелось.
Михаил вошёл в гостиную, держа осанку прямо, улыбаясь сдержанно и уверенно. Он занял место напротив Софи, кивнул оператору, и съёмка началась. Свет софитов мягко осветил его лицо, подчеркнув морщины и живой блеск глаз, а камера уловила его спокойную уверенность, словно он заранее знал ход беседы.
Софи начала, её голос звучал ясно, с лёгким парижским акцентом:
– Мсье Конотопов, ваша фигура известна во всём мире. Студия «Открытость» стала лидером в индустрии, которая до сих пор вызывает споры. Как начался ваш путь? Что привело вас из Советского Союза в Париж, где вас теперь называют «королём»?
Михаил слегка улыбнулся, коснувшись пальцами края бокала с водой. Он отвечал сдержанно, тщательно подбирая слова:
– Всё началось в Москве, в комнате общежития, где мы с Сергеем, моим другом и нынешним вице-президентом, снимали первые фильмы. Ольга, первая актриса и теперь моя жена, была душой этих лент. Мы были обеспеченными, но стремились к свободе – свободе творить, говорить правду через искусство, даже шокирующее. В СССР каждый кадр был риском, и это придавало ему ценность.
Его голос был ровным, но с глубиной, заставившей Софи наклониться вперёд:
– Это было рискованно, верно? Как вы справлялись с постоянным страхом?
Михаил сделал паузу, взгляд его скользнул к окну, где Париж сиял утренним светом. Вспоминая, он лишь слегка улыбнулся:
– Страх – хороший учитель, он заставляет быть осторожнее, но не останавливает, если веришь в своё дело. Нас спасали друзья – Ольга, Сергей, Алексей, позже Светлана. Без них ничего бы не получилось.
Софи быстро записала что-то и продолжила настойчивее:
– Как вы перешли от подполья к мировой славе? Что дало вам силы покинуть СССР?
Михаил откинулся на спинку кресла, сохраняя сдержанность:
– Париж дал нам свободу. В Союзе каждый кадр был борьбой, здесь мы творили свободно. С нами остались те же люди: Ольга, моя муза, Сергей и Алексей, Елена, создающая целые миры, Екатерина, добавляющая фильмам стиль, Светлана, превращающая Чехова в искусство без границ. Это не только про деньги, а про правду, которую мы говорили своими фильмами.
Софи чуть наклонила голову и, посмотрев на Михаила внимательнее, задала вопрос:
– Позвольте, Мсье Конотопов… Вас не смущает, что ваша жена, ваша муза, как вы сами её называете, в течение многих лет участвовала в откровенных сценах с вашими близкими друзьями – сценах, которые в буквальном смысле стали достоянием публики? Насколько тонка грань между искусством и личной жизнью, когда речь идёт о таких моментах? И как это отражается на ваших отношениях – и с супругой, и с друзьями, например, с Алексеем, чья жена, актриса Светлана Бармалейкина, также снималась с вами в откровенной сцене в фильме «Операция Скекс»?
Михаил на миг задумался, затем ответил спокойно, но с внутренним напряжением:
– Это вопрос, который нам задают чаще всего. Но правда в том, что мы никогда не путали