Путь хирурга - Валерий Александрович Гуров
Я покачнулся, но устоял — и увидел краем глаза, как остальные ученики не удержались на ногах и попадали.
Со столба в центр двора спрыгнул Учитель.
Волна вибрации врезалась в парочку братьев-агрессоров, и те улетели на несколько метров назад. Ровно к ногам среднего, который застыл, выпучив глаза.
Эффектно, мать его… ведь все, кроме меня и среднего, валялись теперь по двору, потирая ушибленные бока.
Выглядело так, будто Учитель грохнул кулаком по шахматной доске. И все фигурки мигом перевернулись.
Но было еще кое-что. Не веря своим глазам, я наблюдал за тем, что два брата, упав лицами в песок, так и остались недвижимыми. Одна секунда, другая — они не шевелились. Нить, соединяющая их с третьим, оборвалась.
И тела вдруг… начали таять, растворяясь в песке, как мороженное.
— Представься! — проскрежетал учитель.
Средний, если судить по его роже, подобной реакции Павла не ожидал. Он оглядел своих упавших родственничков, ничуть будто бы не смутился их кончине и вперил взгляд в учителя. Нездоровый блеск в глазах не предвещал ничего хорошего.
— Учитель Троцкий отдал четкий приказ… — прошипел он. — Я заберу сбившегося, господин Астахов…
Я видел, как напряженно ходят желваки на скулах седого. На лбу у него выступили крупные капли пота. Даже не представляю, каких усилий стоило этому человеку устоять на ногах после демонстрации силы Учителем.
Но говорил он так, будто старец препятствовал чему-то естественному. Тому, что он делал уже не раз.
— Освободите дорогу… — заводясь, прошипел он. — Этот человек видел то, что никому не дозволено видеть, — голос пришедшего дрогнул от гнева. — Он несёт в себе знание, способное погубить любой Узел. Вы защищаете не просто сбившегося, Павел Алексеевич, вы покрываете угрозу всем двенадцати школам!
Я продолжал стискивать камень, готовый отбить атаку. Но лезть первым не стал. Есть такое золотое правило — не мешай врагам, собравшимся перегрызть друг другу глотки. А и тот, и другой отнюдь не были настроены дружелюбно. Ни по отношению ко мне, ни к друг другу.
И очень похоже, что и Астахов, и этот седой, оставшийся один, намеревались идти до конца.
— Он под наблюдением школы, — спокойно сказал учитель и тверже добавил: — Вход сюда запрещен даже тебе, Миражевский.
Седой замер, явно не ожидая такого ответа.
— Это собственность Школы полуденного Морока, — захрипел он.
— Он остаётся здесь, — Учитель остался непреклонен.
Миражевский на это усмехнулся, отводя взгляд. Двое его цепных псов-братьев окончательно растворились в песке. Фамилия у них была такая говорящая… и вправду — я будто бы видел Мираж. Вот только что были тройняшки, и вот их уже нет. Вспомнилось, что заходил-то этот явно необычный мужчина тоже один…
На этот раз вопрос не успел перейти в категорию неотвеченных. Миражевский чуть дернулся, закрыл на миг глаза. И его тень, падавшая на песок, вдруг странно зашевелилась, хотя сам Миражевский оставался неподвижен.
Тень будто расщепилась на несколько отражений, вибрирующих на песке, как языки пламени. А потом по его телу прошла рябь той самой энергетической силы, нитями которой он соединялся с братьями.
Мгновение, и из Миражевский вышагнули сразу пятеро братьев, его точных копий, медленно материализуясь в пространстве. Теперь он снова был не один. И снова между ним и его «братьями» были натянуты энергетические нити, как поводки.
— Уверены, Павел Алексеевич? — процедил Миражевский, открывая глаза. — Полуденный Морок всегда забирает свое. Или вы готовы нарушить традиции?
Но поднялись и ученики приюта, вставшие за спиной своего учителя плечом к плечу.
Я стоял у стены, готовый в любой момент начать защищаться. Сейчас как раз наступил момент, который определял, как будут развиваться события далее.
Секунд двадцать Астахов и Миражевский сверлили друг друга глазами. Учитель явно шел наперекор этим самым традициям, но твердо стоял на своем.
Напрашивался вопрос —для чего? Явно ведь не из-за меня, учитывая, что всего несколько минут назад старец был готов отдать меня на растерзание своим воспитанникам. И даже не моргнул глазом.
Иные мотивы? Что-то личное?
Понятия не имею.
Первым отвел взгляд Миражевский.
— Павел Алексеевич… — он шагнул к старику и что-то принялся шептать тому на ухо.
Я видел, как Астахов едва заметно дрогнул. Что говорил седой, я не слышал, но Учителю его слова явно не понравились. Закончив, Миражевский отступил на шаг и снова смерил старца взглядом. На лице появилась улыбка. Он полагал, что его слова возымели действие, и теперь вопрос решен.
— Предлагаю считать это небольшом недопониманием, Павел Алексеевич, — тоном закадычного товарища сказал он.
Я напрягся, облизывая пересохшие губы. В любой момент ученики могли расступиться и отдать меня гончим седого.
Было видно, что Астахов заколебался. Но ненадолго…
— Сбившийся запросил убежище, — как лезвием рубанул, отрезал старик. — Я чту традиции и потому не отдам его вам. Он должен пройти проверку!
Астахов при этом фыркнул, пригладив длинную седую бороду. Судя по всему, это был сигнал. Все два десятка учеников встали в боевые стойки Длани Предков.
Миражевский тоже не стушевался. Короткий кивок, и пятеро его гончих, будто молекулы под микроскопом, разделились на атомы. Из одного выделялись сразу трое бойцов. В голове не укладывалось, как такое вообще возможно. Но возможно ведь — всё это происходило перед моими глазами.
Я переводил взгляд с одного на другого. Выходило крайне занимательно. Стороны пытались меня «поделить». Я же, оказывается, даже убежище запросил, следуя каким-то древним традициям.
Буду знать. Вот так, в ответ на мои молчаливые вопросы, моя легенда обрастала подробностями.
На самом деле поведение Учителя виделось весьма неожиданным и ничем не обоснованным. Оно указывало лишь на то, что старик кровно заинтересован меня оставить. Нет, я не был ценен, в этом я отдавал себе отчет. Но теперь убедился, что у Приюта со Школой Полуденного Морока какой-то свой конфликт. И я внутри этого конфликта — лишь повод его обострить.
А вот остаться здесь или нет — посмотрим. Мне нужно время, чтобы наконец разобраться в происходящем. Пока все развивается слишком стремительно.
— Ты запросил убежище, сбившийся? — взгляд Миражевского устремился на меня.
Выбор стоял простой — остаться со сборищем придурков или пойти со сборищем придурков.
Я думал недолго.
— Запросил, и я остаюсь здесь, — заверил я.
Я внимательно оглядел
