Странные Земли - Андрей Стоев

Можно было бы снова лечь и спокойно дожидаться санитара с уколом, но от этой идеи я отказался сразу же. Сны не бывают настолько яркими, да и насчёт бреда тоже есть серьёзные сомнения. Невероятная детальность окружения, звуки, запахи, ощущения лёгкого ветерка и колючей прошлогодней травы — всё говорило о том, что вокруг самая настоящая реальность. А значит, очень скоро я захочу есть, мне понадобится где-то спать, а ночью я наверняка буду мёрзнуть. Да и без обуви по лесу не особо походишь, если ты, конечно, не какой-нибудь лесной дикарь. Хочешь не хочешь, а надо срочно искать людей.
Вот только обрадуются ли мне люди? Я представил себе реакцию обычных деревенских на голого меня с пистолетом, вылезшего из леса. Дети будут бояться, бабы — визжать, а мужики, наверное, отходят такого гостя подручным дубьём. Здесь к месту вспомнилось, что дикари вроде бы ходят в травяных юбках — что-то такое я когда-то читал и даже видел картинку. Я посмотрел вокруг, окидывая взглядом невысокую лесную травку — нет, из этого никакой юбочки не соорудить. Разве что попробовать изящно прикрываться веткой с листьями — всё лучше, чем вылезти в народ просто голым.
«Не о том думаю», — я с досадой тряхнул головой. Для начала надо найти этих самых деревенских, а потом уже и размышлять, в каком виде перед ними предстать. Может быть, даже удастся украсть штаны, а человек в краденых штанах — это уже более высокая ступень социальной лестницы. К вору отношение гораздо лучше, чем к извращенцу — вор народу как-то понятнее и роднее.
Я задрал голову вверх — солнце стояло точно в зените, как в тропиках, хотя вокруг были явно не тропики. Потом повертел головой, ища мох на стволах деревьев — мха было немного, и там, где он был, он рос равномерно со всех сторон. Попробовал повспоминать другие признаки сторон света — вроде что-то было насчёт муравейников, но что именно, никак не вспоминалось. Впрочем, это было не столь важно, поскольку никаких муравейников поблизости не наблюдалось.
Хотя, если подумать — а что мне дадут стороны света? Надо ведь идти не на север или на юг, а к людям, а вот в какой стороне искать людей — было совершенно непонятно. Если бы я находился в княжестве Новгородском, или даже в любом другом, то идти надо было бы на запад — там плотность населения повыше, и больше вероятность наткнуться на людей. Вот только на наши земли эта местность совсем непохожа, растительность у нас в княжестве заметно отличается. А если, допустим, я каким-то образом переместился на восток, за Рифейские горы[1], то о тех краях мало что известно. Что там за растительность, и что за племена там живут, никто толком не знает. Не люди с пёсьими головами, конечно, как у Геродота, но что-то вроде того. Куда идти, чтобы встретить нормальных людей и не напороться на кого-то неприятного — было совершенно непонятно.
[ 1 — Здесь стоит напомнить, что греческое название в нашем мире заменилось на башкирское, и Рифейские горы у нас сейчас называются Уральскими.]
Я вздохнул и встал, отряхивая с задницы прилипший лесной мусор. Ноги сразу дали понять, что принадлежат городскому жителю и ходить по дикому лесу без обуви совершенно не готовы. Я ещё раз тоскливо окинул взором окрестности и решил двигаться куда глаза глядят. Как только встречу какой-нибудь ручей, по нему и пойду — люди всегда тянутся к воде, и где-нибудь возле речки обязательно найдётся какое-нибудь жильё.
Глава 5
Лес вокруг выглядел странно. С первого взгляда это был обычный, привычный нам лес; со второго что-то начинало резать глаз и казаться неправильным, а стоило присмотреться поближе, как создавалось впечатление, что кто-то создал его по неполному описанию. Как если бы художнику, который никогда не видел настоящих деревьев, на словах объяснили, как они выглядят, и он с этих слов что-то бы нарисовал. То есть общее сходство было, а детали не совпадали. Взять, к примеру, здешние берёзы — стволы у них выглядели так же, как у наших, но ветки начинали расти от самой земли, как у ели, а листья были слишком узкими. Не такими узкими, как у ивы, но всё же заметно уже обычных берёзовых листьев. Другие деревья тоже заметно отличались, во всяком случае, те, которые были мне знакомы — я всё же не ботаник, да и вообще городской. Из-за этих небольших отличий лес выглядел довольно пугающе — как пугает привычная вещь, которая внезапно начинает выглядеть совершенно чуждой.
Пора было всё же двигаться хоть куда-то, и только я собрался сделать первый шаг, как глаз вдруг уловил движение чуть сбоку. Я тут же замер и осторожно повернул голову. Там был куст — точно такой же куст, что сожрал Федю. Или не сожрал, а что-то другое — я так и не понял, что тот куст с ним сделал. В любом случае, не думаю, что для Феди была какая-то разница. А может, меня и раздели как раз для угощения? Ну, чтобы не выплёвывать пуговицы и не выковыривать из зубов обрывки тряпок. В общем, почистили, как апельсин.
Куст немного постоял покачиваясь, а затем медленно двинулся ко мне. Я беспомощно посмотрел на пистолет в руке — какой смысл стрелять из пистолета по кусту? Повертел головой, но рядом, как назло, не было ни единого сука, который можно было бы использовать как дубину. Лес был на удивление чистым, а выломать какую-нибудь ветку этот куст мне вряд ли позволит. Да и будь у меня в руках дубина — получилось бы ударить? Мне живо вспомнился хлопок, после которого Федька упал, будто деревянный. Тут же промелькнула мысль, что Федя слишком много говорил про дерево, вот ему и аукнулось — какие только дурацкие мысли не лезут в голову в самые неподходящие моменты.
Скорее всего, как только кустик подползёт поближе, он меня тоже парализует. Я прикинул шансы убежать — куст не выглядел достаточно быстрым, чтобы догнать бегущего человека, — но эта мысль сразу же увяла,





