Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Чего надо? — буркнул он.

— Полиция, — сказал я и раскрыл удостоверение.

— Ага… и что надо? — повторил он, но уже осторожнее.

— Тебя нарики сверху не беспокоят? Череп, или как его там?

— Да нет, они тихо сидят, — пожал плечами он.

— Не хочешь помочь органам, так сказать, проучить его?

— Ха, больно надо. Потом ведь он мне морду набьёт или ещё что похуже.

— Значит, мотивация тебе нужна, да? — я достал пятитысячную и помахал перед его носом.

— О-о, — мужик потянул руку. — Это другое дело.

Я убрал купюру.

— Сначала дело, потом деньги. Короче, идёшь сейчас наверх, стучишься к Черепу и говоришь, что он тебя затапливает. Он откроет дверь — мы заходим. А ты получаешь чаевые, и свободен.

— Ну не знаю, рискованно как-то, — пробормотал он.

— Чем ты рискуешь? — сказал я. — Только тем, что сегодня не бухнешь, потому что профукаешь пять кусков.

Мужик сглотнул, жадно глядя на купюру.

— Ну давай, согласен.

Мы пошли наверх. С Саньком встали за углом, спрятались. Мужик поднялся и громко забарабанил в дверь:

— Череп! Ёж твою медь! Ты что там творишь! Затопил меня совсем! Вырубай воду! У меня с потолка течёт!

Через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге появился худой парень, по пояс голый, весь в татуировках. На теле — непонятные узоры: переплетения кельтских символов, руны, какие-то скандинавские орнаменты, всё вперемешку. Модные, свежие, но покрывали его торс они так густо, что казалось, тело просто измазано в грязи.

— Дюша, ты офонарел? — возмутился он. — У меня нигде вода не включена!

— А, ну я, наверное, ошибся. Может, кто-то другой, — пробурчал мужик и развернулся, чтобы уйти.

Череп потянул дверь, чтобы закрыть — и тут подскочили мы.

— День добрый, Череп, — улыбнулся я.

— А вы кто такие? — уставился он на нас, пытаясь закрыть дверь, но я подставил ногу и плечо. Закрыть не получилось.

— Как — кто? — сказал я и кивнул на Сальникова. — Ты не видишь?

— Не вижу! — с вызовом проговорил тот, выкатив грудь.

Я не убирал ногу. Ну да, подумал я. Признаться, я-то думал, такой контингент сразу узнает начальника уголовного розыска. Если жульманы не знают начальника УГРО — это, мягко говоря, не очень хорошо. Недоработка.

Череп снова дернул дверь, но я не дал — толкнул его внутрь. Он чуть не завалился, сделал несколько шагов назад, спиной упёрся в стену.

— Э, ты чё⁈ — заорал он. — Я сейчас ментов вызову!

— Менты уже здесь, — я сверкнул корочками.

Череп опешил, отшатнулся.

— А чё за беспредел? Я сейчас в прокуратуру позвоню! У вас санкция есть⁈

— Есть, — ответил я.

Он рванул к туалету — ясно, прятать или сливать. Я успел раньше, хлопнул дверью прямо перед ним. Дверь ударила его по спине, тот завыл, упал на пол.

Я подошёл, взял его за нос, приподнял.

— Больно, пусти! — прохрипел он.

Я, конечно, не отпускал.

— Пусти, чё творишь, беспредел!

Я показал ему фото Тритона.

— Вот этого видел?

— Не видел, — забормотал он, явно чтобы что-то сказать, — первый раз вижу.

Я крутанул нос сильнее.

— А! Да, да! Приходил сегодня!

— Где он?

— Не знаю, ушёл.

— А зачем приходил?

— Ну, повидаться…

Ну, конечно. С тобой только беседы вести интересные, подумал я.

— Ты один в квартире?

— Да-да, один.

— Врёшь ведь, — сказал я. — Вон, в коридоре кроссовки не твоего размера. Похоже, Тритон у тебя где-то здесь.

Я проговорил громко:

— Тритон! Выходи, Тритоша! Мы ничего плохого тебе не сделаем.

Наконец, я отпустил нос Черепа. Тот держался за лицо и зло сопел.

В это время Сальников обшарил туалет и нашёл несколько пакетиков с белым порошком, спрятанных в вытяжке.

— Ого, вот, — сказал он, — а только как мы это оформлять будем? Мы же сюда незаконно вошли.

— Как-как, — поморщился я. — Напиши в рапорте: дверь была открыта, услышали крики, зашли, среагировали. И вот, валяется, — я взял один пакет, рассыпал по полу в прихожей. — Смотри, вещество рассыпано, возникли вопросы к хозяину квартиры — вызвал опергруппу. Всё логично?

— Ну да… Ну, Макс, ну ты даёшь, — удивился Саня.

Череп сидел, сгорбившись, бубнил про беспредел и про то, что будет жаловаться в прокуратуру.

Сальников тем временем позвонил в дежурку, сделал сообщение, вызвал опергруппу, а я прошёлся по квартире. Дверца у шкафа была приоткрыта.

Я подошел и резко распахнул ее. Внутри, сгорбившись, сидел какой-то человек. Он вздрогнул и волком зыркнул на меня. Я сразу узнал его.

— Привет, Андрей, — сказал я. — Выходи, что ли…

Я смотрел, как из шкафа выбирается Андрей, а в голове звучала песня Аллегровой.

Глава 5

Яровой выловил Андрея и доставил в отдел, передав Черноусову. Тот был удивлен, что командировочному так быстро удалось найти беглеца. Поблагодарил, и дав втыка незадачливому нарику, усадил своего родственничка на переднее сиденье «Волги», повёз домой, к себе.

— Утырок! — ругался он. — Наркоманская душонка! Уже успел принять, да? Всё насмарку, всё, что прошли, претерпели — всё псу под хвост! Теперь заново начинать.

— А нечего меня взаперти держать! — возмутился Андрей. — Отпусти меня! Ещё и ментов своих натравил! Я не просил… ещё и Черепа подставил! Из-за меня его повязали… эти твои!

— О Черепе он беспокоится! — зло бросил майор, выворачивая руль. — Ты бы о сестре подумал, о Вике!

— А она против таких методов твоих!

— Много она понимает… — продолжал он, сворачивая на улицу. — Вот если бы не она… Гори ты в аду, катись, блин, лесом! Но… я ей обещал. Она моя жена, и я ей обещал! Черт, что за жизнь такая…

— Жена, обещал… — хмыкнул Андрей. — Да пошли вы все! Когда у меня была жена, вам всем было пофиг!

— Да не жена она тебе была! — рявкнул Черноусов. — А так приблудная! Сучка наркоманская.

— Не говори так про нее! — взорвался Андрей. — Ты её убил!

Глаза наркомана вспыхнули гневом.

— Ты! Ты виноват!

— Да тише, не ори ты тут на всю улицу! — Черноусов испуганно оглянулся.

Хотя из машины всё равно ничего не было слышно — даже если бы прохожие шли рядом. А на дороге, с обычной скоростью — тем более.

— А что, боишься, что узнают? — торжествующе процедил Андрей. — Ха! Вижу, что боишься… Тогда тебя посадят, несмотря на то, что ты мент!

— Заткнись, — сжал руль Черноусов. — Я с себя вины не снимаю. Я… много думал об этом. Но всё равно считаю, что поступил скорее правильно, чем неправильно.

Его желваки двигались, глаза сузились.

— Что⁈ Правильно?.. — процедил сквозь зубы Андрей. — Как ты можешь так говорить, тварь, когда ты убил ее!

Черноусов не сдержался. Ударил кулаком сидящего рядом Андрея — выстрелил рукой вбок, попал в ухо. Тот ойкнул, схватился за ухо. Тогда майор добавил локтем под дых. Андрей закашлялся, стал задыхаться, хотя тычок был, в общем, слабенький, за рулём не размахнёшься.

— Во-во, — проворчал майор, — совсем скоро лёгкие выплюнешь и печёнку. Всё, это твоя дурь. Из-за неё гниёшь заживо, как ты не можешь понять.

— Нет, — откашлялся Андрей, — ты виноват, что я умираю заживо. Я тоскую по ней, вот и подсел плотно.

— Тоже мне, вдовец-страдалец. Не п*зди мне, — оборвал его майор. — Это она тебя и приучила к этой дряни.

Андрей с трудом распрямился, глаза полыхали.

— Всё равно сбегу, — прохрипел он с гневом, словно революционер на баррикадах. — Всё равно сбегу и всем расскажу. И всем твоим ментам расскажу, и не только твоим. Пойду куда угодно, хоть в газету, хоть на телевидение. Скажу, что начальник местной полиции — убийца.

Черноусов резко свернул, дал по тормозам, развернулся и поехал в другую сторону.

— Куда ты меня везёшь? — насторожился Андрей.

— Туда же, куда и её отвез, — ответил майор.

— Вези домой, к себе, — запросил тогда Андрей. — К Вике вези.

— Не заслужил ты жить, Андрюша, — прохрипел на это Вадим Владимирович. — Хватит кровь нам пить с Викой. Сейчас увезу тебя в лесок и прикопаю.