Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева

— А первые дни, когда приходилось изучать собственную жизнь по крупицам? — добавила Делия, подсаживаясь ближе. — Когда каждый день был как экзамен — не выдать себя, не сказать что-то, что выдало бы правду?

— Я пребывала в шоке первые два месяца, — призналась Алекс. — Очнуться в теле ребенка…

И мы начали говорить. Перебивая друг друга, смеясь и плача, мы рассказывали свои истории. Истории, которые мы никогда не осмелились бы рассказать никому другому.

Мы говорили и говорили, и с каждым словом спадали маски, рушились стены, которые каждая из нас возводила вокруг себя годами. Мы были так похожи в своем одиночестве, в своей борьбе, в своей отчаянной попытке не просто выжить, а построить новую жизнь на обломках старой.

— Боже, как же я скучаю по роллам и суши, — вдруг мечтательно произнесла Кэтрин, и мы все рассмеялись, но смех получился грустным.

И мы начали вспоминать. Вспоминать то, что навсегда осталось там, в другой жизни.

— А я — по джинсам, — вздохнула Алекс. — Просто надеть удобные джинсы, мягкую футболку и кроссовки.

— А я — по сотовому телефону, — сказала Делия. — Просто взять трубку, набрать номер и услышать голос родных. Я до сих пор иногда тянусь к карману, где должен был лежать телефон.

— Кино, — выдохнула я. — Просто сидеть в темном зале, есть попкорн и смотреть какой-нибудь дурацкий романтический фильм, чтобы ни о чем не думать.

— Интернет, — мечтательно произнесла Алекс. — Информация на кончиках пальцев. Википедия, новости в реальном времени, возможность за секунды узнать что угодно о чем угодно.

Мы вспоминали музыку, которую слушали — рок, поп, электронку, джаз. Машины, которые водили — с автоматической коробкой и кондиционером. Книги, которые читали в электронном виде, скачивая мгновенно из онлайн-магазинов.

Мы вспоминали метро с его стеклянными дверями и автоматическими объявлениями, супермаркеты с их бесконечными рядами товаров, торговые центры с лифтами и эскалаторами. Простые, обыденные вещи, ценность которых понимаешь только когда их теряешь.

— А йога? — спросила Кэтрин. — Фитнес-клубы, тренажерные залы?

— Медицина, — серьезно добавила Алекс. — УЗИ, анализы крови за час. Я каждый день молюсь, чтобы с ребенком все было в порядке, потому что здесь…

— Не думай об этом, — быстро перебила ее Кэтрин. — Ты здоровая, сильная. Женщины рожали здесь тысячи лет до изобретения современной медицины.

Мы плакали и смеялись, делились самыми сокровенными воспоминаниями, и в эти часы мы были не аристократками и деловыми женщинами этого мира. Мы были просто девчонками из будущего, которые случайно забрели не в ту дверь и теперь пытались найти дорогу домой, зная, что ее нет.

Но теперь у нас было нечто большее, чем воспоминания. У нас были мы.

Когда первые лучи рассвета коснулись высоких окон гостиной, окрашивая комнату в мягкие розовато-золотистые тона, мы все еще сидели там, прижавшись друг к другу на большом диване. Уставшие, но странно умиротворенные. За окном начинался новый день, который, мы знали, принесет новые битвы и новые испытания.

Политическая буря разыгрывалась во всю силу — где-то в темнице ждала казни свергнутая королева, где-то готовился к борьбе за трон принц Александр, где-то Брикманы строили планы укрепления власти. А мы, четыре женщины из другого времени, оказались в самом центре этого исторического вихря.

Но теперь мы были готовы к ним. Потому что у нас была сила — сила знания, что мы не одни.

— Нам нужно поспать, — сказала Делия, поднимаясь и потягиваясь. — Впереди долгий день. И нужно решить, как мы поможем принцу Александру. У нас есть связи, влияние, ресурсы.

— И опыт управления кризисными ситуациями, — добавила я с усталой улыбкой. — В конце концов, мы все прошли через корпоративные войны в нашем мире.

— Только там ставки были ниже, — заметила Алекс. — Там худшее, что могло случиться — увольнение. Здесь речь идет о жизни и смерти.

— Тем более нельзя проиграть, — твердо сказала Кэтрин.

Мы молча разошлись по своим комнатам, каждая погруженная в свои мысли. Коридор особняка Делии казался бесконечно длинным в предрассветной тишине, наши шаги приглушенно звучали на толстых коврах.

Ложась в постель, я впервые за долгие годы не чувствовала себя одинокой. Где-то в соседних комнатах засыпали женщины, которые понимали меня без слов, которые прошли тот же невероятный, фантастический путь. Мои сестры по несчастью, ставшие сестрами по выбору. Моя семья.

И вместе мы могли свернуть горы. Даже если эти горы назывались королевским престолом Вирдании.

Глава 66

После той ночи откровений мир, казалось, замер. Мы жили в странном, зыбком безвременье, в вакууме между рухнувшим прошлым и туманным, пугающим будущим. Дни, последовавшие за нашим разговором, были наполнены гнетущим ожиданием. Время тянулось, словно густой мед, каждый час казался вечностью. Мы больше не строили планов побега. Мы ждали. Ждали, когда король-призрак сделает свой ход на этой огромной шахматной доске, где наши жизни были лишь пешками.

Переехав в столицу, чтобы в случае опасности быстро покинуть страну, мы с грустью наблюдали, как шумный торговый город Грейтаун после казни королевы и восхождения на трон Аррона Брикмана превратился в город, говорящий шепотом. На улицах появилось множество гвардейцев в новой, темно-бордовой форме с гербом Брикманов — волком, скалящим пасть. Золотые эполеты на их плечах поблескивали в тусклом осеннем свете, а тяжелые сапоги гулко стучали по мостовой. Они патрулировали улицы парами, их холодные, оценивающие взгляды заставляли прохожих ускорять шаг и опускать глаза.

Атмосфера была пропитана недоверием и паранойей. Торговцы на рынке говорили вполголоса, косясь по сторонам. Окна домов закрывались еще до наступления сумерек. Даже слуги в особняке Кэтрин передвигались на цыпочках, словно боясь привлечь к себе внимание. Каждый день приносил новости об арестах — знатные лорды, богатые купцы, влиятельные чиновники, все, кто был верен покойному королю или просто имел неосторожность выразить сомнение в легитимности новой власти, исчезали в застенках темницы Таиэр.

— Вчера арестовали графа Ментона, — сообщил Скай за завтраком на третий день, складывая газету с мрачным выражением лица. — Обвиняют в заговоре против короны.

— Граф Ментон? — удивилась Делия, отставляя чашку с кофе. — Но он же всегда держался в стороне от политики. Занимался только своими поместьями.

— Видимо, этого оказалось недостаточно, — мрачно ответил Дерек. — Брикманы зачищают всех, кто может представлять хотя бы потенциальную угрозу.