Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

Это поведение, эта спокойная уверенность в том, что он решает всё…

Она и стала причиной моей злости — резкой, горячей, хлынувшей так стремительно, что я едва сохранила выражение лица спокойным.

— То есть… это всё, что ты хочешь мне сказать? — спросила я.

Феликс удивлённо приподнял брови, словно не понимал самой сути вопроса.

— Я лишь заботился о твоей безопасности, — ответил так просто, будто этого объяснения должно быть достаточно. Взял кубок со стола, налил воды и ладонью подтолкнул его ко мне.

Я тихо выдохнула — не от облегчения, нет.

От ярости, такой острой, что она обжигала изнутри.

От ярости, которую он даже не мог прочесть на моём лице.

— Заботился? — переспросила я, сделав шаг ближе. — Заботился… скрывая от меня письма? Заботился, каждый раз принимая решения за меня?

— Я… — голос предательски дрогнул, но я взяла себя в руки. — Я ещё могла понять, что ты читал эти письма. Но скрыть от меня их существование?

Феликс нахмурился, отвёл взгляд — всего на миг, но мне этого хватило.

— Оливия, это было необходимо, — произнёс он, будто ставя точку.

— Что я сделала не так? — прошептала я, чувствуя, как в груди что-то сжимается.

Он сжал пальцы в кулак, будто удерживая слова, но всё же ответил:

— Круг твоих друзей… весьма сомнителен. Ты вела себя странно. Я не мог так рисковать.

Я фыркнула, едва удержавшись от смеха — горечь заполнила душу.

— Мои друзья? Сомнительны? Я ничего не говорила лорду Дербишу, я лишь иногда обсуждала с ним книги. — Я покачала головой. — Но всё, что я делала… всё было во благо герцогства. Каждый шаг. Каждое решение. Я искренне старалась тебе помочь, наладить дела, удержать порядок, выполнять все обязанности при дворе.

— Я думала… — голос сорвался, и я заставила себя договорить. — Я думала, мы всё выяснили. Ты всё понял про меня. И теперь между нами больше не будет недосказанности.

Он шагнул ко мне — на полшага — будто хотел дотронуться, но остановился.

— Это была мера предосторожности, — сказал он.

— Нет. — Я покачала головой. — Это был контроль. И остаётся контролем. Ты продолжаешь решать всё за меня.

Я сделала ещё один шаг, заставляя его смотреть на меня, а не в сторону.

— Просто скажи, Феликс… тебе бы понравилось, если бы я скрыла от тебя важную информацию? О твоей сестре, например. Или о твоей матери? Тебе бы понравилось, если бы я решила за тебя, что тебе «не обязательно знать» правду? Если бы я утаила что-то значительное — потому что посчитала, что так будет лучше?

Он чуть напрягся, будто мои слова ударили в цель, но ничего не ответил.

Я пыталась поймать его взгляд — увидеть хоть искру раскаяния, сожаления, понимания. Хоть что-то. Но его глаза оставались закрытыми, будто он упорно прятал от меня свои мысли.

И тем сильнее я ощущала, как внутри разрастается пустота.

— Ну же… не молчи.

Его лицо дрогнуло. Я видела — он хотел возразить. Хотел сказать что-то резкое, что-то правильное, что-то, что звучало бы убедительно хоть для него самого.

Слова собирались у него на языке… но я не дала ему возможности.

— И последнее. — Мой голос охрип, но я не позволила себе остановиться. — Я хочу услышать это от тебя, а не от посторонних людей.

Я шагнула ближе, почти вплотную.

— Почему я проснулась и узнала, что спала больше недели? Почему, Феликс? Доверилась тебе, выпила зелье — и очнулась лишь сегодня?

Мои пальцы дрожали. Я сжала руки в кулаки, чтобы он не видел.

— Ты ведь… — я сглотнула. — Ты ведь не был рядом, Феликс. Тебя не было даже в замке.

Тишина между нами натянулась, как струна.

— Ты вообще… не собирался меня будить? Совсем?

Он чуть дёрнулся, будто мои слова больно ударили, но молчал.

— Неужели женa настолько мешает тебе, — продолжила я, шагнув ближе, — что ты решил держать меня без сознания? Спрятать меня? Как долго я должна была там пролежать? Неделю? Месяц? Год? Как долго ты планировал держать меня в этой темноте?

Кровь стучала в висках. Мир сузился до одного человека передо мной. И его молчания.

— Всё ясно. — Я резко развернулась, схватила плащ. — Раз ты не хочешь говорить со мной — не надо. Раз тебе не нужна жена — так и скажи. Попроси короля о разводе.

Я сама удивилась тому, как холодно это прозвучало. И… как сильно екнуло и моё сердце.

Я вскинула голову, новая мысль молнией пронзила меня — безумная, но вполне возможная:

— Или… это ты хотел? — я стояла к нему вполоборота, почти на пороге. — Хотел довести всё до развода? Хотел, чтобы я сама к этому пришла? Хорошо. Значит, я попрошу короля. Я добьюсь желанного развода вместо тебя.

Я потянулась к дверной ручке — и в следующее мгновение его рука сжала мою, резко, горячо, почти болезненно. Он развернул меня к себе, заставив поднять взгляд.

Вена на его виске бешено пульсировала. Его глаза потемнели настолько, что в них не осталось ни тени спокойствия.

— Ты не посмеешь. — произнёс он тихо, почти шёпотом, но каждое слово отозвалось у меня в голове. — Ты не разведёшься со мной. Ни сейчас, ни потом.

Он наклонился ближе, не отпуская моей руки и яростно прошептал:

— И король тебе не даст такого шанса. Не в твоём положении.

Я вырвала свою руку из его хватки и несколько раз нервно прошлась по комнате, пытаясь осмыслить сказанное. Слова гулким эхом отдавались в голове, собираясь в единую, пугающе ясную картину.

«Не в твоём положении».

Он же говорил не о низком положении моей семьи при дворе. Не о титулах и способностях.

Не о недостатке денежных средств.

Он говорил о другом.

Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы это понять. Вспомнить его странную мягкость. Его осторожные движения. Как он держал меня под руку, как смотрел, как задавал вопросы о самочувствии, как предлагал воду… Всё это — мелкие детали, которые ничего не значили по отдельности, но сейчас складывались в неоспоримую правду.

Правду, которую он не сказал.

Моё горло пересохло.

— Ты не мог… — слова едва сорвались с губ. — Ты не мог и это скрыть от меня, узнать раньше, чем я? Так не бывает!

Я смотрела на него, ожидая опровержения. Надеясь на него. На то, что он рассмеётся, покачает головой, скажет, что я всё неправильно поняла, что я ошибаюсь, что я схожу с ума после недели сна.

Но Феликс даже не попытался, просто встретил мой взгляд — и в его глазах не было ни гнева, ни раздражения. Он давно сделал выбор и теперь не знает, как его объяснить.

Пауза растянулась, и я почти почувствовала, как тишина ломает меня изнутри.

— Феликс… Скажи хоть что-нибудь. Скажи, что это не то, о чём я думаю.

Он опустил глаза.

— Прости.

Извинение прозвучало так легко, будто одно слово способно было стереть всё, что происходило последние недели.

Я бессильно опустилась на край кровати, ощущая, как пол уходит из-под ног. Муж, мой муж, шагнул ближе.

— Я просто… не мог тебя потерять, — произнёс он, пытаясь подобрать слова, которые не ранили бы меня сильней.

Я подняла взгляд.

— О чём ты говоришь…? — прошептала я.

Он провёл рукой по лицу, словно стирая маску спокойствия.

— Я заботился о твоём здоровье, твоей безопасности. Мы не знали, как метка могла повлиять… на вас обоих. — Его голос дрогнул. — Но я бы сделал всё, чтобы спасти тебя. Любой ценой.

Стены маленькой комнаты будто придвинулись ближе. Воздуха стало меньше. Мысли — громче.

Мне нужно было уйти.

Я встала, а он сразу сделал шаг следом.

— Оливия…

Я надавила ладонью ему на грудь, твёрдо толкнула его назад, в глубь комнаты.

— Нет, Феликс, — я не смотрела на него. — Слишком много. Слишком поздно. Ты должен был рассказать мне всё раньше.

Он замер, будто не понимал, как на это реагировать.

Я подняла взгляд на секунду, встретила его тёмные глаза — полные страха, злости, беспомощности, всего сразу. И сказала:

— Не иди за мной. И не посылай своих людей. Я надеюсь, ты услышал меня.