Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен
Пока Амалия колебалась. Однако, он был уверен, что сумеет ее переубедить. «Неизвестный без тормозов. Скачет с острова на остров. Его не удержишь верностью. Да к чему объяснять? Ты сама знаешь лучше меня». Бывало, она спрашивала: «каким он видит их будущее?». Декарт отвечал неопределенно, но та требовала конкретики. Обычно, он не загадывал вперед. Поэтому, приходилось измышлять варианты, устраивающие обоих. Если намечался спор, он шел на уступки или обращал разногласия в шутку, хотя думал совершенно иначе. Основной задачей было – привязать Амалию к себе. И она велась на ухаживания, ведь до этого к ней не проявляли явного интереса. Девушка давно мечтала почувствовать себя желанной, исключительной. Той, ради кого свершают подвиги. И Декарт предоставлял ей такую возможность.
При Неизвестном они держались несколько отстраненно, но, когда его силуэт скрывался за холмом, сразу бросались в объятья, не думая о последствиях. Декарт платил наемникам, чтобы они помалкивали. Временами девушку грызло чувство вины. Ей казалось – она манипулирует Неизвестным. Тогда он разубеждал ее, сопровождая диалог активной заботой. Амалия не всегда поддавалась на ласки, как он ни добивался ее расположения. Иногда она грустнела, хотя и отвечала – «это не так». Ей нужны были какие-то гарантии, надежность. Декарт относил подобные «заскоки» к дурному обществу Неизвестного: «всех извратил…». Он объяснял ей: «Мы – не механизмы. Человеку нельзя вдолбить идеи о вечном без ущерба для реальной жизни. Всякое может получится. Надо наслаждаться настоящим и не витать в облаках». Порой он преуспевал, и Амалия подпускала ближе. Порой – связь разрывалась и Декарт терпел неудачу. Подобные эмоциональные качели выводили из себя. Пока Александр дышал, Декарт не мог самозабвенно предаваться взаимным играм. Бесила любая мелочь, сбивающая с пути. Он мирился с наличием постоянного контроля, хотя раз-другой умудрился вспылить, но не собирался склоняться перед «черноплащим оборвышем». Обыкновенное наблюдение за Неизвестным заставляло его закипать. Как беззаботно тот раздавал указания, подгонял наемников и караван. «Твое снисхождение за милю чувствуется. Я, хотя бы, искренен в своих порывах…» – так он оценивал свои достижения и влияние на окружающих. И, в чем-то они пересекались с действительностью. Когда Неизвестный поторапливал кого-то, руки чесались поддать в спину. Растущее недовольство подмывало вызвать его на дуэль. Но тут улыбалась Амалия, и вся злоба растворялась в лучезарной улыбке. Декарт забывал о проблемах и посвящал девушке оставшиеся часы. А Неизвестный всегда находился где-то там, за пределами человеческих страстей, лишь изредка спускаясь «с небес», в обыденную повседневность. Поэтому и не заподозрил странностей в поведении. Проницательный в изобличении лжи других, не замечал происходящего под носом.
С документами караван без затруднений миновал основные посты и получил официальное разрешение на въезд. Их так же осведомили о возможных беспорядках. Неизвестный заявил: «Я верю в армию и ее способность обуздать поехавших мятежников». Декарт едва не подавился от хохота: «Задал жару! Так послушаешь: двуличная скотина!».
На проходной их почти не проверяли, что выглядело странным, ведь минутой позже солдаты тормозили всех подряд, вне зависимости от ранга и должностных полномочий. Или положение Неизвестного являлось исключительным, или им банально повезло. Декарт склонялся ко второму.
Он ощутил на себе взгляд Амалии и обернулся. Девушка выглядела разочарованной.
Глава – 25 – Неизвестный
На перевалочном пункте они разделились. Печать Канцлера давала немало преимуществ. Им предложили разместиться в бывшем господском доме, где Александр временно останавливался после скитаний по островам. «А я-то думал, что дворянство, – пыль в глаза, а оно – окно во все двери! – рассмеялся Декарт, успев вернуться с флягой». Он резво перебросил ноги в повозку, деля выпивку с командой, а когда та закончилась поспешил снова к прилавку. Неизвестный выждал момент, когда их повозка максимально отдалится от сопровождения. Зная, что Амалия этого не видит, находясь в окружении солдат, Неизвестный подманил главу заведения и выбрал вариант скромнее, а Декарта повелел заключить в карцер, пока тот не придет в норму. «Сообщить номер отеля, как оклемается?», «Он его знает», – ответил с улыбкой Неизвестный. Убедившись, что его маневр остался незамеченным, он облегченно вздохнул. «Наконец-то отделался от него. Хоть на пару недель!». Приемщица благожелательно улыбнулась в ответ, – желаем вам приятного путешествия.
Они высадились у отеля, целиком утопленного в скалу. Носильщики разгребли багаж, и, по просьбе Неизвестного, расселили сопровождение по соседству. В ситуации неопределенности он как никогда прежде нуждался в чьей-то защите. К превеликому облегчению, удалось выяснить, что Александр тормошил и потрошил внешний рубеж, даже не догадываясь о том, что Неизвестный находился под самым его боком. «Личное не трожь» – предостерег он прислугу, когда та приблизилась к его сумкам. Высадившись с повозки, он помог Амалии с вещами.
«А где Декарт?!, – взволновалась девушка, – он обещал мне сюрприз». «Милая, – Неизвестный погладил ее по щеке, – он работает в Сопротивлении, вернется – как сможет».
Пока «пропойца» приходит в чувство, Неизвестный увел девушку в номер и приказал лакею из приемной Воздушной Верфи подготовить документы на регистрацию гражданства Торговой Империи и срединных земель, которые он приметил ранее. Конечно, это могло обойтись в «копеечку», но Неизвестный планировал подправить печать Канцлера или же забрать заполненные бумаги и проставить хотя бы штамп Прокурора. «Выполняйте. Когда я вернусь с печатью, работа должна быть исполнена без заминок».
Оставшись наедине, Неизвестный распаковал конверт, в котором торжественной фразой были прописаны поздравления. Их официально объявили согражданами Сонтейва. Он оглядел золотые жетоны, отлитые и пронумерованные в столичной плавильне – уникальные номера со свободным доступом в столицу. «Наверняка, Хэль позаботился». Но девушка не бросит детей, а он – тех, кого еще можно спасти. «Сами себе узел вяжете, – говорил Хэль, прощаясь, – помяните мои слова. Пока у вас есть шанс отплыть с рассветом».
За день ему дважды напомнили об опасности оставлять девушку одну. Первый раз, при переноске вещей, когда на нее едва не свалили шкаф, и второй раз, когда Неизвестный заполнял квитанцию на первом этаже. Звук пощечины. Он прибежал мигом, растолкав людей
– Разве это темплстерское гостеприимство? – рассмеялся толстяк, но заметив Неизвестного, отошел от девушки, – верно! Я же посетил дерьмо! Неизвестный набил бы ему морду, но время шло ко сну, и он проводил Амалию до номера. Претворил скрипучую дверь, осмотрел квартиру, и запалил газовые фонари.
– Ты как? – он неуверенно прикоснулся к ее плечу.
– Детей привезут на те острова? Они похожи на два бублика – это так мило, или очки, я… – ее щеки загорелись, – столь многим обязана Декарту. Он выбрал скоростную Галеру и выторговался, ты бы видел глаза того торговца! «И все его „геройские поступки“ – за мой счет – подумал Неизвестный». Ведь накануне он заплатил Хэлю флаконом иридиума, спрятанным в лезвии его клинка. Как бы внося «аванс», а взамен – получая гарантию, что их накормят, напоят и не дадут в обиду, если они надумают убраться в Сонтейв. Но разве объяснишь все это? Да и нуждалась ли она в пояснениях?
