Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
Стоило мне начать прикидывать, с каких тварей начать отстрел и какое оружие применять, Бодрый меня огорошил:
– Азимут двести десять, удаление семь, похоже на начало охранной зоны.
Я едва не присвистнул. Это означало, что скорее всего где-то неподалеку на дне притаилась донная платформа, корректирующая действия тварей поменьше.
– С платформой в бой не вступать! – осадил нас Чучундра. – Наохотитесь еще. У нас сейчас задача выйти в океан и добраться до острова при минимуме расхода боеприпасов. Стрелять только по необходимости.
В общем-то, это было ожидаемо. Мы правда, не на прогулочку собрались. К тому же тяжелые глубинные торпеды, в основном ГАТ-120, заслышав гул маршевого мотора, тоже начали стягиваться со всех сторон.
– Бодрый, возьми на себя отслеживание мин и сообщай Чернухе, – попросил я. – Чтобы ей проще было маневрировать. Я займусь торпедами.
– Понял!
Выбирать цели не приходилось, так как мы, строго говоря, не оборонялись, а нападали, нам нужно было держать вполне конкретный курс и уничтожать все, что могло угрожать по пути. Меня так и подмывало начать с ультразвуковой пушки, но глубинные торпеды держались далеко одна от другой из-за внушительной массы заряда, иначе любой взрыв без всякого смысла убивал бы сородичей. Ультразвуком же бить хорошо по густым стаям, когда один выстрел убивает не меньше пяти тварей. Кроме того, мы двигались достаточно быстро, времени на перезарядку ионных «банок» у нас попросту не было. В общем, подумав, я выбрал для первой атаки подводные ракеты среднего калибра, установив микшер на семьдесят процентов участия автоматики. Двенадцать изумрудных меток тут же поменяли цвет на янтарный, это боевой контроллер маркировал захваченные цели по числу снарядов в кассете. Убедившись в рациональности захвата, я нажал спусковую педаль.
Ракеты, пробив кокон из пара, в котором батиплан мчался на километровой глубине, помчались каждая к своей цели, тоже на реактивной тяге и тоже в паровом коконе для снижения лобового сопротивления в жидкой среде. Уже через три секунды они разогнались до своей крейсерской скорости в сто пятьдесят узлов, что составляло двести семьдесят восемь километров в час. Под водой. Биотехи этого не умели, поэтому у торпед вообще не было шанса уйти от моего залпа, как бы далеко друг от друга они ни находились. Они попытались произвести маневр уклонения, но ракеты, захватившие цели по заводским меткам, не отпускали их, повторяя все маневры изменением траектории. На экране радара выглядело это сногсшибательно – янтарные искры захваченных огневым автоматом целей словно магнитом притягивали к себе выпущенные единым залпом ракеты.
– Чайка! – позвал я по общей связи. – У тебя там есть индикация опустошения кассеты?
– Нет тут ни хрена, – ответила Ксюша.
– Понял, тогда я буду называть тип оружия, в бункере которого закончилась очередная кассета. Так пойдет?
– Лучше некуда!
Левой ногой я нажал педаль сброса отстрелянной кассеты, и ее тут же вышибло за борт автоматом перезаряжания, который следом загнал под направляющие новую порцию снарядов. Всего кассет в бункере было пять по двенадцать снарядов в каждой, после этого требовалось заполнить бункер новыми кассетами вручную, для чего Ксюша и сидела в арсенале.
Убедившись, что автомат управления огнем отлично справляется с задачей на основе базового профиля, я перевел микшер на сто процентов и переключил ручку управления на контроль ультразвуковой пушки. Это означало, что автомат, после захвата целей, сам будет давать залп ракетами, а я, в ручном режиме, буду выбирать куда бить ультразвуком.
Получилось весьма неплохо. Примерно за полминуты автомат отстрелял все ракеты в бункере, при этом первым выпущенным снарядам оставалось нестись еще секунд тридцать до дальних тварей, находящихся от нас в четырех с половиной километрах. Но ультразвуковая волна, распространяясь в воде со скоростью примерно полтора километра в секунду, и достигала цели менее чем за две секунды, при дальнобойности в два километра. Дальше пушка была малоэффективна. Поэтому из нее я бил лишь те торпеды, которые не захватил боевой профиль, из-за чего они прорвались прямо по курсу и угрожали нам с малых дистанций. Их было мало, и мне с лихвой хватало времени на перезарядку «банок».
Через десять секунд впереди по курсу начали взрываться наши ракеты, достигшие первых целей. Пять кассет по двенадцать ракет, всего шестьдесят целей, расчистили нам путь на глубину почти в шесть километров.
Я глянул на курсовые данные батиплана, и прикинул, что при текущей скорости в девяносто узлов, мы преодолеваем за одну минуту чуть меньше трех километров, значит, у нас около двух минут на преодоление расчищенных шести километров, минус минута на подлетное время наших ракет при следующем залпе. То есть, минута на перезарядку, не больше.
– Чайка, давай одну кассету в бункер, – попросил я по общей связи. – Нет времени забивать все пять!
– Принято! Дам знать!
Я запустил секундомер на пульте, чтобы понять, сколько времени уйдет на загрузку в бункер одной кассеты. Получилось пятнадцать секунд. Когда замерцал изумрудный индикатор готовности ракетной установки, боевой профиль снова произвел захват двенадцати целей и дал залп. В принципе, этого должно было хватить, так как впереди торпед оставалось все меньше, они не успевали подтягиваться, мы проскакивали мимо них. Скорость была для нас сейчас таким же оружием, как и все огневые средства.
– Забивай четыре кассеты! – попросил я Ксюшу. – Пока прикрою гарпунной пушкой. Чучундра, возьми на себя ультразвук с пульта в рубке, бей только тех, кто ближе двух километров.
– Принял! – ответил Чучундра.
Я отключил ультразвуковое орудие от своего пульта, и контроль над ним тут же взял дополнительный пульт, установленный в рубке. Повернув колесико энкодера, я выбрал гарпунную пушку, проверил ее базовый огневой профиль, но он был рассчитан на круговую оборону, а вносить в него коррективы было некогда. Пришлось выставить микшер на ноль процентов участия автоматики, поскольку не было ни малейшего смысла тратить снаряды на стрельбу по флангам на нашей скорости.
С десяток гарпунов ушли плотной очередью из носового орудия и, обгоняя нас на пятьдесят узлов, помчались вперед тем же курсом, что и мы, расчищая нам путь.
– Чучундра, бей чуть по сторонам, не дай тварям зажать нас в клещи! – передал я по общей связи. – По курсу гарпуны справятся, они как таран.
Первые три «ГАТ-120» на нашем пути ринулись в лобовую атаку, но гарпуны их смели, рассекая туши отточенными лопатами лезвий. При этом, в отличие от ракет, гарпуны не взрывались без команды с пульта, а продолжали движение, пока внутри древка хватит химического топлива для реактивной тяги. Нежная плоть биотехов не отклоняла их и не приводила к снижению скорости.
Остальные твари заметались, не зная, что делать, алгоритмы работы их мозгов вступили в жесткое противоречие. С одной стороны, они воспринимали батиплан, как цель, и обязаны были атаковать, с другой, они воспринимали гарпуны, как оружие, направленное против них, и должны были уворачиваться. Из-за этих метаний торпеды упустили драгоценное время и гарпуны посекли их еще с десяток, прежде, чем остальные бросились в стороны. Пропустив гарпуны, твари попытались атаковать нас с флангов, но на это у них точно была кишка тонка, потому что мы пронеслись мимо на скорости в девяносто узлов и вырвались на оперативный простор, оставив позади с полсотни торпед, тогда как впереди на линии в десять километров по курсу оставалось не больше двадцати «ГАТ-120».
Наконец, у гарпунов кончилось топливо и они детонировали почти одновременно, заглушив еще несколько торпед ударной волной.
Понимая,
