Пригород - Лора Кейли
Трюдо надеялся, тот скажет больше, но время шло, а пациент так и не продолжил.
– Кто вы?
– Я и Аннет.
– Аннет – это кто? Ваша жена? Ваши отношения не были зарегистрированы официально?
Пациент не отреагировал на это никак, казалось даже, незначительная улыбка скользнула в уголках его губ.
Неужели он ничего больше не вспомнит?..
– Я нашёл в вашей машине это. – Детектив достал тетрадь и показал пациенту последнее фото в надежде, что хоть его-то он вспомнит.
Элиот наклонился поближе, всмотрелся в тетрадь, потом отшатнулся, чуть не ударившись затылком о стену, и закрыл руками лицо.
– Вы знаете, кто на фото?
Он закивал.
– Её зовут Алисия Финчер, – уточнил детектив.
Через дрожащие пальцы Элиота Ноэля проступили слёзы.
– Откуда вы её знаете?
Элиот упорно молчал.
– Кто такой Джиджи Хансон, вы знали его? Вы упоминали его мать. Её убили, не так ли? Её убил местный псих, как и эту самую девушку. Вы встречались с ним после освобождения? Вы приходили к нему?
Детективу уже казалось, что он разговаривал сам с собой.
– Откуда у вас его часы? От-ку-да у вас его часы? – повторил он по слогам.
– Это мои часы, – сказал Элиот, – мои.
– Ваши? Хорошо. Так откуда у него ваши часы?
– Когда маленькая стрелка на шести, а большая на двенадцати, – заплакал Элиот.
– Пожалуйста, успокойтесь.
Доктор принёс воды. Элиот отхлёбывал воду и, казалось, приходил в себя.
– Я нашёл эту тетрадь у вас в машине. Она ваша?
Элиот Ноэль молчал.
– Какое отношение вы имеете к миссис Хансон?
Он поднял на детектива глаза и посмотрел так осмысленно, как никогда до того.
– Вы его уже нашли? – вдруг спросил Элиот.
– Кого нашёл? – не понял Трюдо.
– Вы нашли синий кейс?
– Какой кейс?
– Он должен быть там, недалеко от королевы.
– От какой королевы, Элиот? О чём вы говорите?
Пациент замолчал. И больше не проронил ни слова, сколько они ни ждали. Взгляд его опять стал пустым, он смотрел уже не на Трюдо, он смотрел сквозь него. За окном начало смеркаться. Элиот закрыл глаза и погрузился в спокойный сон. Странно было видеть его таким спокойным.
– Он должен быть недалеко от королевы, – повторил Трюдо.
– Что это значит? Может, какой символизм?
– Или какое-то сумасшествие.
– Все сумасшедшие – символисты, – вздохнул доктор, смотря на заснувшего пациента.
– Я ещё зайду, – сказал Трюдо.
Глава 30
Элиот Ноэль
– Элиот! – кто-то бил его по щекам. – Мистер Ноэль, вы меня слышите? Надо вызвать скорую.
Это был сержант Рейли.
– Он, похоже, пролежал здесь со вчерашнего дня, я не видел его с похорон, прошло уже около суток. Элиот, вы слышите меня?
Он открыл глаза.
– Слава богу, – выдохнул полицейский.
Рейли взял его на руки и понёс.
Как легко он его нёс, думал Элиот, а ведь с виду совсем не силач.
Он прижался к нему, как ребёнок к матери, обнял его за шею и задрожал сильной, нарастающей дрожью. Тяжёлый лес мчался перед глазами, тяжёлыми ветвями преграждая им путь – сержант отодвигал их собой и всё повторял:
– Всё будет хорошо.
Как тяжело было голове, как больно было всему телу, будто его избили, а не вытащили из болота. Всё кучнее становился лес, всё темнее казалось небо, густой мрак, опускаясь на ветви, забирал с собой всё вокруг.
Беспросветная темнота.
Рейли нёс его, спотыкаясь, тот укачивался, словно ребёнок, постепенно падая в сон.
* * *
Он метался по комнате в поисках брюк и рубашки.
Через сорок минут уже стоял у отдела полиции, ещё через десять – перед самим офицером. Тот записывал что-то и жевал, записывал и ронял крошки на брюхо, отряхивал и снова продолжал заполнять.
– Я слушаю, слушаю, – поднял он на него безучастный взгляд.
– Меня шантажируют, – еле выговорил Элиот.
– Кто? С вас требуют деньги?
– Нет, – сказал он, – да, но это неважно…
– А что тогда?
Элиот молчал. Если он расскажет им всё, они его только спугнут.
Офицер смотрел на него, и он смотрел на офицера.
– Ничего, – сказал Элиот, – извините.
Полицейский достал зубочистку и стал ковырять ею в зубах.
– Послушайте, у нас сейчас завал, но вы можете написать заявление в любое удобное для вас время, и мы его обязательно примем.
Его толстые щёки набиты едой, уголки тонких губ – хлебной крошкой, глаза полны пустоты, ему всё равно.
Элиот вышел из участка, солнце слепило глаза – не разглядеть ничего.
В кармане заголосил мобильный.
Номер не определён.
Элиот нажал на отбой.
Через минуту телефон завибрировал снова, потом опять и опять, пока Элиот не нажал на зелёную трубку.
– Полиция тебе не поможет, – услышал он тот же голос, – их дело – ловить убийц, а не помогать им, ведь так?
Перед глазами ненавистные фото, тело несчастной, прикованное к кровати, на ней кровоподтёки и синяки, лицо почти не тронуто, потому что почти не видно, она склонила голову вниз.
– Правда, она хороша? – смеялся голос.
Элиот беззвучно кричал.
Смех на том конце оборвался гудками.
Элиот сел на скамейку, до машины дойти десять шагов, но сил не было никаких. Солнце пекло до тошноты, он хотел забыть эти фото, он хотел не помнить о них. Его сейчас вырвет. Он перегнулся через скамейку – его стошнило в мусорный бак.
* * *
Он проснулся от воя сирен; за окнами вечер и проблесковые маячки. На лбу – почти высохшее полотенце. Он в одних трусах и под одеялом, это Рейли принёс его вчера.
За полицейскими красно-синими пошли бело-красные маячки.
«Скорая», – понял Элиот и протёр глаза.
Он смотрел в окно и не мог понять, что происходит. Полоумное лицо того психа опять всплыло в болезненной памяти. Зачем тот его спас, если перед этим убил Алисию?
Элиот надел штаны, накинул рубашку, вдел босые ноги в ботинки и вышел во двор.
На пороге – утренняя газета. Чёртовы репортёры не пожалели никого.
Он поднял её и всмотрелся…
На первой странице – фото Алисии. Он провёл ладонью по её бледным щекам.
«Убийство на почве ревности или жертва маньяка?» – гласил заголовок.
Элиот вернулся в спальню, открыл ящик стола, достал ножницы и стал вырезать. За окном всё те же сирены, газета дрожала в непослушных руках, не давая ровно пройтись по контуру. Вырезав фото Алисии и некролог, он нашёл тетрадь Джиджи и, открыв её на последних страницах, вложил фото туда.
Сирены всё звали.
У Элиота похолодело в желудке, он положил тетрадь под подушку и вышел на этот вой.
