Маршрут: Ноль - Mrs. Mracopisec
И я понял: он меня не видит. Для него я — просто ещё одно воспоминание.
Я отпрянул. Хотел снова вскочить в машину, но дверь оказалась заперта. Ключи — в замке зажигания. А значит, дверь должна быть открыта. Но она не поддалась, как будто тело за рулём держало её изнутри.
Секунду я колотил по стеклу, потом сдался.
И тогда заметил камеру.
Она висела на зеркале заднего вида, направленная на меня. Красная точка «REC» горела, и таймер шёл. Но запись показывала другое: на маленьком экранчике я видел пустой салон, без водителя, без меня. Просто тёмное кресло, блестящий руль и красный зонт на заднем сиденье.
Я посмотрел в окно — там сидел постаревший я. Посмотрел на экран — там никого.
Мир треснул в голове, как стекло.
Я шагнул назад и едва не споткнулся о пачку сигарет. Та же «Ява». Я поднял её. Внутри оказалось письмо. Всё тем же почерком: «Не стой. Иди.»
— Куда? — выдохнул я.
Ответ пришёл не словами, а светом. Впереди, в темноте, зажглась вывеска. Мелькнула, будто из ниоткуда, как спичка в чёрной комнате. Желтые буквы: КАФЕ «ПОЛЯРНОЕ».
Я узнал её. Та самая заброшка, где я впервые нашёл «Зенит».
— Чёрт, — прошептал я. — Опять туда.
Салон машины дрогнул, и лицо «будущего» я растворилось, как плохая проекция. Дверь снова открылась легко, как будто ничего и не было.
Я сел обратно. Зонт лежал на своём месте, но теперь был сухим. Ни единой капли. Только запах — свежий, как после грозы.
Я тронулся. Дорога сама повела меня к вывеске.
Время исчезло. Я заметил это только, когда взглянул на часы на панели — стрелки застыли на 23:09. И больше не двигались.
В зеркале заднего вида мелькнула тень. Я приготовился увидеть снова себя, но там сидела Ольга. Бледная, уставшая, с мокрыми волосами, хотя дождя всё ещё не было.
— Где ты была? — спросил я.
— Там, — ответила она и посмотрела в окно. — Но ты не готов узнать, где это «там».
Я хотел спросить ещё, но проглотил слова. Потому что в этот момент камера пискнула. Я машинально взглянул на экран — и замер.
Таймер записи показывал 00:02:13, хотя я точно знал: с того момента, как я вышел из машины, прошло больше часа.
И на последних кадрах я увидел сам себя.
Не в машине. Не на трассе.
Я стоял внутри кафе «Полярное».
Смотрел прямо в объектив.
И улыбался.
Кафе «Полярное» встретило меня так же, как и в первый раз: вывеска дергалась, будто моргала, окна затянуты пылью, двери перекошены. Но теперь внутри горел свет. Жёлтый, дрожащий, как от старых ламп накаливания.
Я вышел из машины и услышал, как она сама захлопнула за мной дверь. Обернулся — и понял, что Ольга исчезла снова. На заднем сиденье лежал только красный зонт. Теперь уже сухой, аккуратно сложенный, как будто кто-то его специально оставил вместо неё.
— Отлично, — буркнул я. — Значит, снова я и мой мозг. Дуэт века.
Дверь кафе открылась с жалобным скрипом. Внутри пахло горелым сахаром и сыростью. Пыль плясала в свете ламп. На каждой стене висели зеркала, но они отражали не меня, а пустые столы.
Я прошёл дальше — и увидел самого себя.
Он сидел за столиком у окна, пил чай из стеклянного гранёного стакана. В пальцах сигарета «Ява», дым поднимался в потолок, но запаха не было.
— Ну здравствуй, — сказал он. Голос был мой, только глуше, будто сквозь фильтр. — Давно жду.
Я не нашёлся, что ответить. Только выдохнул:
— Кто ты?
Он усмехнулся:
— А кто ещё? Я — ты, который однажды не проснулся.
Я опустился на стул напротив. Столешница была липкой, как будто здесь до сих пор разливали лимонад. Камера «Зенит» сама оказалась в руках. Красная точка горела.
— Если ты я, то скажи… — я запнулся. — Что случилось с отцом?
Тишина. Только лампа мигнула.
— Ты ещё не понял? — сказал он. — Отец — это ты. Тот, кем ты стал в девяносто третьем.
Я почувствовал, как что-то внутри сжалось.
— Враньё.
— Разве? — Он выпустил дым. — Сколько раз ты видел его лицо в зеркале? Сколько раз слышал его голос на плёнке? Это всё не «папа». Это — ты. Заплутавший во времени, пытающийся уговорить себя, что ещё есть выбор.
Я хотел закричать, но слова застряли. Только камера в руках пискнула. Экран показал кадр: я сам, сидящий за этим столиком, с сигаретой и стаканом чая. Только в кадре напротив меня никого не было.
— Ты уже выбрал, — сказал «я». — Просто не хочешь признать.
И тут зеркала на стенах ожили. В каждом — разные варианты меня: школьник, студент, уставший мужик, старик с пустыми глазами. Они все смотрели на меня. Одновременно.
Я вскочил. Камера выпала из рук и разбилась. Экран мигнул — и последние кадры успели запечатлеть мой собственный испуганный взгляд.
Я побежал к выходу. Дверь хлопнула, и я снова оказался на трассе. Машина стояла там, где я её оставил. Внутри — Ольга. Сухая, спокойная, будто и не исчезала.
— Ну что, досмотрел? — спросила она, даже не повернув головы.
— Что это было?! — я задыхался. — Кто это был?
Она усмехнулась.
— Ты сам. Всегда был только ты.
Я завёл мотор. Радио ожило само собой, и в треске пробился голос. На этот раз без искажений.
Мой голос.
"Не верь ей. Она не настоящая."
Я резко выкрутил громкость. Ольга схватила провода и вырвала их с силой, будто защищалась от удара. Радио захрипело и замолчало.
Я молчал. Только дорога снова потянулась вперёд, и на этот раз я знал: сон не кончился. Он только углубился.
Глава 15. Голос в радио
Радио вернулось без предупреждения. Сначала — привычное шипение. Потом хрип, будто старую кассету тянут за плёнку. И вдруг — мой голос. Чистый, без помех, с той раздражающей ухмылочкой, которую я всегда вырезаю на монтаже:
— Не верь ей. Она не настоящая.
Руль дёрнулся в руках — будто тоже услышал. Ольга не моргнула. Потянулась под панель, разжала тонкими пальцами проводку и одним движением выдрала жгут из магнитолы. Две искры — усталые светляки — и тишина обрушилась в салон, тяжёлая, как мокрое одеяло.
— Зачем? — выдохнул я. — Это же… я.
— Это не ты, — сказала она без эмоций. — Это то, что притворяется тобой.
— Отлично. Осталось выяснить, кто из нас лучше на эту роль.
Она промолчала. В её зрачках не отражалось ничего: ни я, ни дорога, ни панель — лишь
