Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

А потом по ивам пробежала едва заметная дрожь, и что-то зазвенело тонко, словно перекаты воды на камнях или струна незнакомого музыкального инструмента. Тина увидела босые ноги – узкие, изнеженные женские ступни на грубом дереве ступеней; и волны белой кисеи, сквозь которые можно было различить очертания коленей и бёдер, и золотой пояс тонкого плетения, рыжевато-русые локоны на плечах, тонкую бледную ладонь на колючем подбородке у Реджинальда Йорка… И только лицо ускользало, выпадало из памяти, точно зыбкий сон.

– Что делать, что делать – вечно ты не можешь решить без меня, даже какое молоко брать в супермаркете, – звонко произнесла Эмми Йорк. – Для начала попробуй-ка просто жить.

Йорк обернулся – разом, всем телом, с таким отчаянием в глазах, что Тине стало неловко. А Эмми беспечно рассмеялась, далёкая и не принадлежащая никому, прянула в сторону – и исчезла. И снова стали слышны взбудораженный голос Маркоса за домом, и трескучие обрывки переговоров по рации, и шум от работающих двигателей.

– Эй, Реджи, ты там закончил с опросом? – крикнул Гримгроув, невидимый за зарослями огневеющих лилий, подсолнухов и прохладными волнами лаванды. – Подойти сюда, ты мне тут нужен.

Детектив точно очнулся – зажмурился на секунду, затем хлопнул себя по щекам и широко шагнул со ступеней.

– Иду! – гаркнул он. Потом обратился к Тине: – Мисс Мэйнард, никуда не уходите, возможно, придётся проехать в участок. А, и мальца ещё надо опросить, чисто формально, чтоб потом показания не расходились…

Мимо тёмного пятна, обнесённого лентами, где полчаса назад лежало тело Доу, Йорк прошёл, даже не повернув головы. И плечи у него были прямые – хоть по линейке меряй. За недолгие четверть часа отлучки компания у крыльца увеличилась – на одного человека. К семейству Оливейра и бледной, прямой, сосредоточенной Уиллоу присоединилась мисс Рошетт.

– Я была у Пирса в больнице, когда всё случилось, – пояснила она, поправляя шляпку. В сдержанном, сухом жесте скрывалось столько нервной энергии, столько горечи, что становилось не по себе. – Он-то уже идёт на поправку, при нём попеременно дежурят эти три очаровательные горгоны, бывшие жёны… Не знаю, конечно, чем бы я помогла здесь, скорее всего, помешала бы только, но теперь не могу остаться в стороне.

– Наш пацанёнок отказался возвращаться домой без невесты, – продолжил Алистер, когда она замолчала, и несильно щёлкнул сына по лбу. – Упрям, как дьявол, настоящий Оливейра… А мисс Саммерс собирается пожить у вас, Тина, если я правильно понял. Не дело, разумеется, всё это на вас вешать, но могу я попросить, чтобы он у вас сегодня остался? До завтра только, потом – домой сразу, клянусь всеми святыми, как бы этот чертёнок ни упрашивал.

Судя по красным пятнам на щеках миссис Оливейры, она бы предпочла, чтоб Маркос в ближайшие пару лет от неё ни на шаг не отходил, какие там ночёвки в чужом доме. Однако она молчала, только губы кусала.

– Я к вам тоже напрошусь в гости, – добавила мисс Рошетт, обменявшись с семейством Оливейра взглядами. – Помогу присмотреть за детишками, по-соседски, так сказать. Маркос ведь мне почти как родной, и Уиллоу тоже. – И она погладила девчонку по волосам.

«И вместе безопаснее». – Окончание фразы повисло в воздухе.

Опасность ещё не миновала. И мисс Рошетт понимала это не хуже Тины.

– Разумеется, я не против. После всего, что произошло, Уиллоу нуждается в близких людях рядом, – ответила Тина, притягивая её к себе. Та засопела, но ничего не сказала. – А с Маркосом они очень дружны, и я от всего сердца благодарна ему за поддержку, а вам, мистер Оливейра, за понимание…

– Алистер, просто Алистер, я вас прошу. Не чужие же люди уже, – с облегчением выдохнул он. И добавил: – Надеюсь, мой пацанёнок не сильно вам досаждать будет. Если что, сразу звоните.

Сложившаяся ситуация каждого в отдельности устраивала в лучшем случае наполовину. Однако Тина почувствовала облегчение: почти все небезразличные для неё люди собирались под одной крышей, в доме, по словам Кёнвальда, укреплённом лучше, чем любое другое место в городе… Ожидая, пока Оливейра подгонит поближе фургон, чтобы подвезти всю компанию к дому-с-репутацией, она машинально сунула руку в карман и нащупала что-то твёрдое – это оказался небольшой, со спичечный коробок, плоский осколок камня, белого, как снег на лунном свету.

От мгновенного осознания её прошибло холодным потом.

«Последний фрагмент».

Она не сразу вспомнила, как камешек оказался в кармане. Потом что-то всплыло в голове, отрывочные картинки – стена в саду рассыпается, словно в замедленной съёмке; громила в униформе «Перевозок Брайта» с занесённой кувалдой; отчаянные попытки уклониться от удара, перебежки зигзагами… Тина с трудом припомнила, как, пытаясь удержать Гекату, наклонилась к земле и рефлекторно подхватила один из осколков.

«Да, именно тогда…»

Она глядела за окно; неспешно ползли мимо обочины до оскомины знакомой дороги, бойко сбегающей от вершины холма к его подножию, отвратительно правильные клумбы, иссохшие гортензии и пластиковые зайцы с гномами, точно оплавленные в костре, – следы невидимой обычному человеку, но страшной войны на истребление.

Прикрыв глаза, Тина заставила себя вспомнить в мельчайших подробностях тот самый момент, когда Чейз Ривер обратил против Кённы своё колдовство. Сейчас многое становилось ясно: и то, почему речной колдун устоял, и то, отчего его зрачки расширились на мгновение – тогда казалось, от боли, но на самом деле, скорее всего, от удивления. Кёнвальд сам не думал, что сможет перенести удар; он не знал, как и его враг, что оставался последний неосквернённый обломок.

«И как это использовать? Отдать Кённе? Или… спрятать?»

Пока никто, включая самого Чейза Ривера, не подозревал, что не все камни собрались в его руках. Он собирался провести ритуал в ночь на четверг, в новолуние, и наверняка неслучайным было не только время…

«А если условия будут нарушены? Без последнего камня ритуал сработает? Или нет? Или сработает частично?»

– Хочешь обмануть врагов – обмани сначала союзников, – пробормотала Тина, прислонившись виском к стеклу.

Мисс Рошетт, сидевшая рядом, ощутимо вздрогнула. А Алистер Оливейра повернул голову, отвлекаясь от дороги:

– Вы что-то сказали, Тина?

– Да, да… мой дом – следующий.

…камень был самый обычный, не холодный и не горячий. Но карман он прожигал, точно пылающий уголёк.

В машине сопровождения ехал великан Кид. Проводив Тину с компанией до порога дома, он с некоторым смущением вернул ей ружьё.

– По правилам я бы должен проверить документы на него, мэм, – голосом заправского джазмена произнёс он и повернул