Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина
Кённа со свистом выдохнул, зажмурившись.
– Вовремя, ничего не скажешь… Напомнило мне весёлый период в жизни, когда я частенько просыпался с жуткой мигренью. И важно было вовремя понять: голова болит, потому что я вчера переусердствовал с вином или потому что её мне отрубили? – Он открыл глаза, слабо сияющие в полутьме; губы у него дрогнули. – Не делай такое лицо, Тина Мэйнард. Я ведь пытаюсь тебя рассмешить.
– Не хочу тебя расстраивать, но юмор так себе.
Он не ответил; зажмурился ещё раз, с усилием растёр себе щёки, точно кровь разгоняя. Потом взглянул на Уиллоу исподлобья и отрывисто приказал:
– Сделаешь благовония из ивовой коры, подожжёшь, трижды обойдёшь камни посолонь. Должно хватить… ты ведь ещё дева?
Маркос побурел, как варёный рак, сунул руки в карманы и отвернулся. Уиллоу тоже вспыхнула, с боевым кличем «Дебил!» врезала речному колдуну под дых и убежала в дом. Вскоре вернулась, впрочем, демонстративно щёлкая зажигалкой, и скрылась на задворках.
Вскоре ветерок донёс слабый запах дыма.
– Женщины, – резюмировал Кёнвальд стоически. – Чем младше, тем дурнее.
Выглядел он паршиво, но тем не менее отходить подальше от камней отказывался – видимо, по-своему присматривал за Уиллоу. Лицо казалось в полумраке мертвенно-бледным, почти в прозелень. В какой-то момент почудилось даже, что на щеке у него расходится обгорелая трещина, точь-в-точь как на руках, но Кённа быстро сгладил её пальцами, и следов не осталось. Наконец что-то изменилось; он вдохнул глубже, и напряжённый залом между белёсых бровей исчез.
– Похоже, справилась. Очистила. Не то чтобы я сам не мог… Но колдовать рядом с осквернёнными камнями мне не очень-то приятно. Немного… – Он облизнул губы и сглотнул. – Немного жжёт.
Тина поёжилась и уточнять ничего не стала; обгорелые изуродованные руки и так мерещились, стоило только прикрыть глаза.
Дым так и висел над развалинами стены – три широких концентрических кольца, одно над другим. Уиллоу стояла рядом с заносчивым и одновременно виноватым видом. Камни по-прежнему оставались тёмными, но влажноватый багровый отблеск они утратили и сейчас больше напоминали груду остывших углей. Кёнвальд приблизился к ним, поворошил ногой; затем присел, вытащил один осколок помельче и раскрошил пальцами.
– Пустые, – вздохнул он, упираясь лбом в собственные колени. – Жаль, там было славное воспоминание… Ладно, одна хорошая новость есть. Я, по крайней мере, теперь знаю, как старый хозяин умудрился настолько легко обратить мою магию против меня самого. Всё-таки как колдун он мне даже в подмастерья не годится.
– Гордыня – это грех, – заявила Уиллоу, поглядывая искоса на дымовые круги. – И что придумал мерзкий старикан?
Кёнвальд нехотя поднялся, отряхиваясь от кусочков камня.
– Очень подлый, гадкий и эффективный приём. Сначала проклясть близких мне людей, затем использовать их кровь для осквернения камня. Я, конечно, не параноик, но и беспечным мечтателем меня не назовёшь. Когда я создавал мосты из ожерелья Гвенды, то каждую бусину опутал таким количеством обережных заклятий, что тот же старый хозяин реки и прикоснуться бы к ним не смог. Другое дело – мои вассалы, с которыми я связан многими узами: дружбы, взаимной заботы, доброй памяти…
Он ненадолго замолчал. Уиллоу помялась и сказала в сторону, точно по памяти повторяя давний урок:
– Ни одно обережное заклятие не сработает против того, кто его сам и наложил.
– Верно, – склонил голову Кённа. И невесело улыбнулся: – Мои вассалы – это, конечно, не я сам, но наши узы оказались крепче, чем можно было предположить. Для того чтоб осквернить камни, хватит и одной капли проклятой крови близкого человека, а уж с осквернёнными камнями можно делать всё, на что хватит воображения.
В саду было совсем тихо, только в глубине зарослей стрекотали насекомые. Тина обвела взглядом груду камней; в горле пересохло. Короткая стычка с людьми «Перевозок Брайта» пронеслась в голове, как трейлер к фильму ужасов – все самые жуткие моменты в одном коротком ролике, на полный метр можно уже не ходить.
«Тот выстрел».
– Меня немного задели. – Она инстинктивно прикоснулась к рукаву рубашки. Неглубокую рану давно обработали, перебинтовали, испачканная одежда крутилась в стиральной машинке вместе со старыми полотенцами и постельным бельём. – Вот тут, когда я убегала. Наверное, кровь капнула на камни… Получается, что я виновата? Сейчас камни испортились из-за меня?
Кёнвальд, казалось бы погружённый в собственные невесёлые мысли, тут же пружинисто развернулся, шагнул, обнял, вскользь поцеловал в щёку, смешно потёрся кончиком носа о нос Тины. Хандрить и убиваться в такой момент было физически невозможно; видимо, в том цель хитрых манёвров и состояла.
– Ты не виновата ни в чём, – чётко произнёс Кённа, поймав её взгляд. – Если кого и винить, то, во‑первых, старого хозяина – это он сотворил проклятие. И, во‑вторых, меня – за разгильдяйство… Хотя нет, меня не стоит, я слишком прекрасен. И нужен тебе. Лучше давай-ка меня угостим хорошим кофе?
Невольно Тина улыбнулась.
«Неисправим».
– С удовольствием. Я как раз собиралась готовить ужин.
– А я пока поколдую, тоже дело, – подмигнул Кённа, отстраняясь. – Надо же проверить, насколько тщательно Уиллоу очистила камни. На вопрос о девственности она ведь так и не ответила…
– Эй!
Возмущённый оклик вспугнул из ежевичника стайку задремавших птиц. Кухонная возня успокаивала, особенно после сжатого пересказа событий минувшего вечера.
Когда варишь спагетти, одновременно пытаясь сварганить на скорую руку соус из томатов, оливок и базилика, трудно поверить, что лишь несколько часов назад смерть чудом прошла стороной. Да и недалеко ушла – вон, присела за углом на забор и болтает себе ногами, ждёт своего часа… Прайд в полном составе крутился рядышком, выпрашивая жареные колбаски; Маркос в большом блокноте рисовал карандашом череп с зажатой в зубах сигарой.
Идиллия.
Кённа, по-кошачьи вольготно рассевшись на краю стола, живописал своё неудачное свидание с Пэг О’Райли, на котором он опоил её колдовским питьём под видом редкого тибетского чая, снял ей с шеи удавку из заклятий бесплодия, безбрачия и исключительно латентной – стараниями капитана Маккой – тяги к алкоголизму, а параллельно навешал комплиментов. В финале он посоветовал искать свою судьбу поближе, поблагодарил за чудесный вечер и ушёл в закат – якобы продолжать прерванное ненадолго ради обворожительной незнакомки в униформе путешествие автостопом до Китая.
К концу истории Уиллоу уже от смеха всхлипывала.
– Слушай, я бы на её месте после такого свидания в сторону мужчин бы больше не смотрела, – доверительно сообщила она Кёнвальду, похлопывая его по коленке, ибо дотянуться до плеча не могла никак. – Потому что уверилась бы, что любой прекрасный принц на самом деле трепло обыкновенное.
– Пусть заглядывается для начала хотя бы на
