В подземелье я пойду, там свой level подниму II - Эрра

— «Поня-ятно», — приняла она мои слова на веру.

— Возвращаясь к теме: кто ты такая, как оказалась в моей голове и почему я «хозяин»? — сразу обозначил я главное.

— «Потому что хозяин — это хозяин!» — будто провозглашая прописную истину, ответила она. — «Меня зовут…» — она осеклась и чуть приунывшим голосом продолжила: — «У меня нет имени, потому что хозяин не успел его мне дать, прежде чем лишился жизни…» — повисла недолгая тишина. — «Но теперь у меня есть вы, хозяин! Дадите мне имя?»

Спорить я не стал.

— Хорошо. Тогда тебя зовут Лейси.

Я даже не задумался. А зачем? Я знал достаточно имён, чтобы беспрерывно перечислять их минут десять. Не понравится — подберу другое.

— «Ура! Теперь у Лейси есть имя!» — воскликнула она, вскидывая воображаемые руки вверх и подпрыгивая. — «Итак, Лейси — это Дух любви и печали, созданный хозяином.»

— Дух любви и печали? — переспросил я с удивлением.

— «Да». Вы, наверное, такое назвали бы искусственным интеллектом.' — подтвердила она. — «Много-много-много лет назад в мире жил один очень добрый мальчик», — начала она свой рассказ. — «Он мечтал стать Героем настолько сильно, что однажды к нему пришла Фортуна, чтобы посмотреть на него. И она влюбилась в него с первого же взгляда! Её любовь была тако-ой сильной, что она воплотилась в медальон, который упал к его ногам», — поведала она, опустив весьма существенную часть сюжета.

И кто такую неведомую хрень называет искусственным интеллектом?

— То есть, ты — этот медальон, — догадался я, машинально коснувшись украшения у себя на шее.

Это хотя бы объясняло, почему она так называет меня и кто она вообще такая.

— «Верно лишь наполовину, хозяин. Лейси была создана из обиды прошлого хозяина!»

Вопросов стало только больше.

— Давай конкретнее.

— «Лейси многое не знает. Она родилась уже, когда всё закончилось. Много-много-много лет назад мой хозяин был предан своей женой — Фортуной, убит учителем — Афиной, а душу в подземный мир отнесла возлюбленная — Афродита. Лейси же появилась из его обиды и ненависти к предателям», — дала она очень лаконичный ответ.

Интересно, что все фигуранты этой трагедии неожиданно объявились в одном городе. Конечно, можно было бы списать на совпадение… Но нет. Не в моём случае.

Фортуна… Я и раньше подумывал с ней поговорить о своей удаче. Снять проклятие — цель пока не изменилась. Я не рассчитывал, что она щёлкнет пальцами и решит мою проблему. Это было бы слишком просто. Но если её амулет действительно повысил мою удачу — пусть всего на единицу — она наверняка что-то знает.

Однако теперь появилась эта проблема.

— Вот почему ты ненавидишь Фортуну, — кивнул я. — А Гестия случайно не фигурировала в этой истории? — решил я уточнить на всякий случай.

— «Я не знаю, хозяин», — вздохнула Лейси. — «Когда Лейси только родилась, хозяин уже был мёртв, а Фортуна срывала свой подарок с его шеи. Тогда я обожгла ей руку и упала в бездонный океан. Там Лейси пролежала много-много-много времени! Пока однажды медальон не проглотила акула. Эту акулу выбросило на берег, и я попала к старому торговцу. На его прилавках пролежала ещё пять столетий. А потом появился Хозяин и забрал меня!»

Я помолчал. Может, стоит ей сказать, что эти переходы от первого к третьему лицу и её манера говорить не «милая», а скорее раздражающая? Что-то подсказывает, она сама себя убедила в своей «невинности» — и теперь верит в это как в истину.

— Теперь я кое-что понял, Лейси. Спасибо, — кивнул я. — Но у меня ещё много вопросов. Не против ответить? — я уже приготовился услышать восторженное «ура», но… тишина. — Лейси? — нахмурился я. — Ты меня слышишь?

И снова — тишина.

Я осторожно вызвал Статус и разочарованно выдохнул. Мои опасения подтвердились — в графе «Прана» отображался ноль. Значит, на поддержание Лейси тратится именно прана.

В быту это терпимо. А вот в подземельях — просто непозволительно.

Я взглянул на часы. До встречи оставалось ещё два часа.

Как ни странно, я весьма пунктуальный человек. Очень редко прихожу раньше, почти никогда — позже. Это качество я ценю и в других. Я могу расстаться с девушкой, если она по старой доброй традиции дважды подряд опоздает на свидание.

Не то чтобы я действительно когда-то расставался по такой глупой причине. У меня вообще не было нормальной девушки. Пару раз ходил на свидания вслепую ради забавы. Пару раз пытался познакомиться, но быстро понимал: терпеть чужие заскоки не моё. Если быть честным, больше восьмидесяти процентов моих «свиданий» были с одной-единственной бешеной девицей, которая открыто заявляла, что я принадлежу ей целиком и полностью. Когда она уехала — я был на седьмом небе от счастья.

«Сегодня всё тянет в ту сторону,» — подумал я, вспоминая, как смотрел на Нами. — «Может, у всех так, из-за появления Афродиты?» — связал я два события.

А если задуматься серьёзнее… тогда, в том подземелье SSS-ранга, когда я действительно верил, что умру, — я на миг пожалел лишь об одном: что у меня не было возлюбленной, которая бы плакала по мне.

После моей смерти, кто-то всерьез будет плакать? Алиса, очевидно, но в глубине души она будет понимать, что теперь свободна от меня. От моих ограничений. От моих глупых правил. Она наверняка погрустит, но у нее есть люди, которые могут ее утешить. И вскоре — может через год, может через пять, она найдет свою любовь и будет счастлива. Почти и не будет вспоминать обо мне, лишь изредка натыкаясь на меня в семейных фотографиях, и ностальгически улыбаясь.

На счет Гила не уверен, заплачет ли он вообще. Уйдет с головой в свои планы, чтобы хоть на время забыться. Возможно, раз или два в год придет на мою могилу, и поворчит, какой я гад, что выбрал легкий путь и бросил его.

Эмили, которая и так все потеряла, просто снова начнет жизнь с чистого листа. А Нами наоборот обрадуется, что я наконец сдох.

А больше у меня и нет никого…

Разве могут подобные мысли перед смертью принести удовлетворение?

Именно по этой причине я также не хотел бы жертвовать собой ради возлюбленной. Как бы красиво это ни выглядело — она влюбится в другого и за счёт моей жертвы будет жить счастливо в браке не со мной. Разве не это является предательством? Нет, не является: и это самое ироничное в этом.

Вот такая вот странная мысль пришла мне