Сила слабых - Самат Айдосович Сейтимбетов
Все это навевало на мысли о соперничестве с Аупо и Ысынгуном.
В другой раз Лошадкин не думал бы о них, но после двух столкновений с агентами Сильных, чего еще было ждать? Замаскированного Траска? Закрастян, если считать, что Траск делегировал задачу им, дабы Закраста смогла сохранить лицо и оправдаться за промахи.
— Означает ли это, что только жизнь способна породить нас?
Лошадкин посмотрел изумленно, раньше Эжени не задавалась подобными вопросами. Да вообще никаким не задавалась, к чему они далке, тем более, являющейся частью кластера?
— Не знаю, - честно ответил Лошадкин, - но думаю, что в нас просто говорит инстинкт размножения. Мы стремимся продлить себя в потомстве, в памяти других живых, создать что-то или кого-то, кто переживет нас и сможет сказать сотню лет спустя: "а вот еще тогда был такой живой".
— Инстинкт размножения, - задумчиво повторила Эжени, словно никогда не слышала о нем.
Только не говорите, подумал Лошадкин, что в ней зародился разум и желание этого самого размножения? Его не пробил холодный пот, но все же, ситуация явно вышла за пределы стандартной. Также почему-то вдруг вспомнились закрастянки, с которыми он переспал - Карана и прочие.
— Искать ответов надо не у меня, а в базах знаний Земли, сведениях о галактике.
— Хорошо, - согласилась Эжени, возвращаясь к прежней себе.
Лошадкин продолжил прогулку и упражнения, гадая, что это сейчас было.
— Они не издевались, - шелестел Шум, - но считали меня живым второго или даже третьего сорта.
— Постой, а как же движение против стагнации, или как они там себя называли? - нахмурился Лошадкин. - Они же нас пихали вперед, получать гражданство, как раз, чтобы разбавить самих закрастян и показать, мол, не надо смотреть на других живых свысока?
— Мне о них ничего неизвестно. Может и поддерживали, неявно.
Вчерашний раб, делающий карьеру в цивилизации шовинистов. Забытая было ненависть к Закрасте вернулась, снова начала кровоточить.
— Хотя, ты знаешь, - задумчиво покачивался Шум, - наверное поддерживали. Меня же предупредили заранее, и я успел сбежать!
— Точно не провокация пяточников, чтобы выйти на меня?
— Побег мог быть провокацией, но я вначале скитался, затем вернулся на родину, там они точно не могли за мной наблюдать. Как найти дерево в лесу?
— Посадить в него маячок заранее?
Лошадкин ответил машинально, скорее в шутку, но Шум закачался активнее, похоже восприняв все всерьез. Пришлось отправлять его на всестороннее обследование, прервав рассказ о побеге и последовавших событиях. Его не прогнали сразу, Шум видел в этом заслугу Лошадкина, но в целом, размышлял Михаил, не та судьба, которую пожелаешь соратнику.
Все это следовало заложить в основы новой цивилизации, из числа освобожденных. Свобода выбора, равенство, братство - не по происхождению, а по освобождению. Не держать тех, кто захочет уйти, оставлять только желающих сражаться... но кто тогда будет строить эту самую цивилизацию?
Лошадкин задумался, пытаясь найти решение.
— Я тоже хочу сражаться! - воинственно заявил Старстен.
— Понимаю, - ответил Лошадкин, стряхивая бесплодные раздумья прочь.
Воинственный алурианец, но не считающий, что женщины годятся лишь для высиживания яиц. Лошадкина не пронзило молнией, но он словно прикоснулся к тайной мечте Алатеи - спасти алурианок, вывести их и поселить отдельно. Чтобы они воспитывали детей иначе, и смогли в один день вернуться на Алур и изменить его.
— Я смогу защищать тебя, а мама останется дома в безопасности!
— Ты уверен, что именно этого хочет твоя мама?
Старстен смутился, начал почесываться со скрежетом.
— Тогда я буду сражаться рядом с ней!
— Тем больше поводов тебе хорошо учиться и тренироваться, чтобы потом, когда ты станешь взрослым...
— Я уже взрослый!
Лошадкин вздохнул, не зная, что тут сказать.
— Хорошо, давай сразимся, - сказал он, поднимаясь.
— Как... зачем? - смешался Старстен.
Лошадкин не ответил и молча напал на него, ударил, ощутив боль в кулаке, и сместился, оказался за спиной. Старстен разворачивался, попытался боднуть Лошадкина, но в ответ его лишь швырнули оземь, и Михаил тут же ударил ногой сверху вниз. Старстен успел перекатиться, лицо его было искажено страхом и гневом. Он закричал что-то гневное, вскочил и ринулся в битву, потеряв голову.
Для Лошадкина он двигался замедленно, а сам Михаил, наоборот, бил быстрее и точнее. Следовало бы еще укрепить кости и кожу, ну или не бить голыми руками по алурианцам с их природной броней, пришла запоздалая мысль. Перехватил Старстена за голову, и швырнул еще раз, затем выхватил оружие.
— Ты убит, - безжалостно заявил Лошадкин.
— Это... ты не предупредил меня!
— В жизни не бывает предупреждений и снисхождения, там просто убивают. Твоя мама занята опаснейшим делом, охраняет меня, и чтобы защищать ее, ты должен превосходить свою маму, Трорга, меня, мобильного пехотинца! Иначе ты сможешь защитить только себя, но не других!
Алатея наблюдала, остановившись поодаль, рядом с Шумом, который покачивал ветками в такт словам Лошадкина. Старстен вскочил, хотел броситься к ней, затем утер лицо и бросился к Вильне, словно решил утопиться.
— Извини, - тихо сказал Лошадкин, - у меня мало опыта, а он настаивал.
— Он многого добился, - также тихо ответила Алатея, - и хочет помогать.
— Надо будет привлечь Трорга, чтобы учил его всерьез, - кивнул Лошадкин.
Алатея кивнула в ответ, признавая, что да, отцу - то есть Троргу - такая роль подошла бы больше.
— Я перегнул палку, - признал Лошадкин, - мне еще многому предстоит научиться.
Обращаться с детьми, например.
— Но если Старстен поймет, обучится, то потом он сможет стать живым примером другого отношения к женщинам Алура, помочь твоему делу освобождения, - добавил Михаил.
Алатея оскалилась. Великий воин, но уважающий женщин? Да, такое алурианцы смогли бы понять, окажись воин одним из них. Тем, кто вбил бы силой в их упрямые головы, что женщина тоже человек местами.
— Все же я неправильно учила его, - вздохнула Алатея.
Лошадкин пожал плечами. Мать-одиночка, да еще и алурианка, в чужой цивилизации? Даже в новом мире такое не давалось легко, и кто-то сказал бы, что Алатея справилась отлично.
— Когда мы
