Худшие шпионы в секторе - Скайлер Рамирез

на ней несколько десятков световых лет, сократив время в пути до Прометея на целый день. Когда мы прибыли, Терренс Олифант был во внешней системе на боевых учениях с Первым флотом. Даже если бы он получил известие, что транспорт прибыл раньше, он не смог бы передать сообщение Карле раньше, чем почти через полдня после того, как я вошел в парадную дверь.

А это значит, что она ждала в таком виде не меня.

Теперь все сходится, и я чувствую, как к глазам подступают горячие слезы.

— Мне так жаль, Брэд, — говорит Джессика, протягивая руку и кладя свою ладонь на мою. Обычно любое ее прикосновение пронзило бы меня током, но не это, не сейчас. — Мне так жаль. Я думала, ты, должно быть, знаешь. Я просто предположила, что это одна из причин вашего развода.

Я резко отдергиваю руку, не зная, как на что-либо реагировать. На мгновение она выглядит обиженной, но это быстро проходит.

— Послушай, — пытается она сменить тему, — идея поспрашивать у персонала о нашем человеке — хорошая. Давай продолжим разбрасываться этими фишками и посмотрим, что из этого выйдет.

Я по-прежнему молчу, уставившись в стол перед собой, снова и снова перечитывая одну и ту же строчку в меню, не запоминая ни слова, и изо всех сил стараясь сдержать слезы. Такое чувство, будто кто-то ударил меня под дых, а потом выдернул пол из-под ног.

— Брэд, мне так жаль. Может, когда все это закончится, мы сможем поговорить о том, какими бывают настоящие, здоровые отношения.

Что ж, прошло уже несколько часов с тех пор, как я в последний раз совершил несусветную глупость, так что пора. Но то, что я произношу дальше, — это, пожалуй, самая монументальная чушь, когда-либо слетавшая с моих губ. Я серьезно, это идиотизм нобелевского уровня.

— Уж тебе-то откуда знать.

Я шепчу эти слова, но Джессика их слышит. Она застывает напротив меня, и лицо ее, такое совершенное, искажает страдальческая гримаса. Затем она, не говоря ни слова, снимает с колен салфетку, аккуратно ее складывает и кладет на стол. После чего медленно и демонстративно отодвигает стул и встает.

В голове у меня все несется вскачь, я осознаю, что натворил, и открываю рот, чтобы взмолиться, извиниться, сделать хоть что-нибудь! Но слова просто не идут. Вместо этого я молча наблюдаю, как Джессика разворачивается и быстрым шагом выходит из ресторана, оставляя меня позади. Каждый мужчина в заведении провожает ее взглядом.

Какой. Же. Идиот. Но, полагаю, мне не стоит ожидать от себя большего.

Именно в этот момент подходит наша официантка, еще одна резвая блондинка в тоге. В этом казино определенно есть тенденция при найме персонала.

— С вашей женой все в порядке, сэр? — спрашивает она с наигранным беспокойством.

Я медленно качаю головой.

— Просто принесите мне самую большую бутылку скотча.

Глава 16

Успех, но какой ценой?

Обычно после такого монументального акта чистейшего идиотизма мне не терпится стереть себе память, хотя бы временно, с помощью обильных доз алкоголя.

Я ожидаю, что и сейчас будет так же, но двадцать минут спустя я все еще сижу здесь, уставившись в стакан со скотчем, который налил первым и к которому даже не притронулся.

Сейчас у меня в голове роится столько мыслей, и мало что из них хорошего. Но одна все время всплывает на поверхность: если я сейчас напьюсь, Джессика Лин — покойница. У нас осталось всего тридцать три часа, и я не могу позволить себе потратить даже несколько из них на пьяное и бесполезное состояние. А стоит мне сделать один глоток, я уже не остановлюсь. И все же выпивка мне отчаянно нужна. Так что я просто сижу, не в силах принять решение, глядя в его янтарные глубины.

Я пребываю в этом состоянии поразительной дилеммы, когда на стул, освобожденный Джессикой, садится Оуэн.

— Что случилось? — спросил он.

Увидев его здесь, я лихорадочно лезу в имплант, чтобы проверить время.

— Расслабься, — говорит он, заметив, что я делаю. — Она в баре через две двери отсюда. Я послал сигнал на ее маленький имплант, прежде чем подойти сюда и посмотреть, какого черта с тобой не так. У нее есть пятьдесят семь минут, прежде чем мне снова понадобится послать сигнал.

Я киваю, не зная, уместно ли благодарить человека за то, что он не убил женщину, которую я люблю. Так что я молчу. Вместо этого я бросаю на стакан скотча последний нежный взгляд, после чего встаю, оставляя стакан и бутылку нетронутыми на столе, и иду в том направлении, куда ушла Джессика. Пусть Оуэн оплатит мой счет.

Я нахожу ее именно там, где он и сказал. В отличие от ресторана, в котором мы были, — бара, притворявшегося грилем с изысканной едой, — это заведение такими притворствами не занималось. Это просто бар, и официантки здесь носят тоги еще короче и откровеннее, чем все, что я видел до сих пор. Здесь также темно, и в воздухе висит дым от нескольких посетителей, которые не смогли избавиться от привычки, смертоносность которой была доказана сотни, а то и тысячи лет назад.

Она сидит одна у стойки, перед ней пустая рюмка, в которую она смотрит и изучает, словно в ней таится ключ к решению всех наших проблем. А может, она пытается забыть то, что только что произошло между нами. Но я-то знаю лучше. Никакая выпивка в мире не сотрет воспоминания, от которых мы отчаянно хотим избавиться. Они остаются с нами навсегда.

Я стою и наблюдаю за ней несколько минут, не зная, как поступить. За это время к ней подходят трое разных мужчин. Первого она отшивает одним лишь холодным взглядом. Второго прогоняет всего несколькими словами. Но третий оказывается настойчивее. Я уже собираюсь вмешаться, но рука парня на ее пояснице быстро приводит к тому, что она загибает ему палец так, что я почти слышу хруст через весь зал. Я восхищаюсь ее работой, когда третий парень, прижимая раненую руку к груди и матерясь, прошмыгивает мимо меня из бара. Она даже не смотрит ему вслед.

Когда мгновение спустя я сажусь на стул рядом с ней, она поднимает голову, словно собираясь отшить очередного Ромео. Но, увидев, что это я, она ничего не говорит и снова опускает взгляд на свою пустую рюмку.

Еще несколько минут ни один из