На золотом крыльце – 2 - Евгений Адгурович Капба
Но мне было пофиг, я проводил время с пользой: читал захваченную в библиотеке колледжа «Эльфийскую войну» за авторством Первого Императора Людей — незабвенного Гая Юлия Цезаря. Цезарь мне всегда нравился. Это ж подумать только: так организовать военную кампанию по захвату Галлии, чтобы двигаться с юга на север со скоростью созревания зерна и брать поселения с уже полными амбарами, и не тащить с собой провизию, и кормить армию досыта! Какой ушлый Император, просто фантастика! Гениально!
А еще — у меня оставалось слишком много вопросов к Руслану Королеву, и я намеревался в который раз залезть в закопченный железный шкаф, чтобы вместе с Русом вспомнить еще что-нибудь. Прошлое воспоминание про могилу и нож меня только раззадорило, хотелось еще и еще!
Кстати, видимо, из-за Короля — лидера динамовских фанатов — я жутко обрадовался, когда узнал, что у нашего колледжа герб — бело-синий! Как гласило геральдическое описание: «в волнообразно рассечённом лазурью и серебром поле, в верхней части щита, поверх всего — отвлеченный золотой безант. От безанта отходят шестнадцать отвлечённых золотых фигур, подобных остриям с дугообразно выгнутыми вершинами, остриями в стороны, уложенных попеременно в два сближенных ряда». Дичь? Дичь! По сути — солнышко на бело-синем щите, такое объяснение мне было ближе и понятнее.
Потому что…
* * *
— Самый сильный — бело синий! — рявкнул я.
— Только «Динамо»! И только победа! — откликнулся наш моб.
А потом Добрыня — здоровенный самбист родом из Сухарева — почесал лысую голову и спросил:
— «Торпедоны» здесь на своей территории, вдруг они подлянку нам какую устроят?
— Слушай, у нас нет выбора, — пожал плечами я. — Баннера они у молодых отжали у манежа по беспределу, так дела не делаются. Мы или вернуть их должны, или ответку такую дать, чтобы все знали — «динамики» в силе! Соображаешь?
— Король, но… А вдруг — засада? — Добрыню в трусости никто упрекнуть бы и не подумал, от него это звучало весомо.
— Да и насрать, — я сплюнул на газон. — Просто побей того, кто перед тобой, этого будет достаточно. Слышали все? Что бы ни случилось, сколько бы их ни было… Мы приехали бить людей в черно-белых шарфах! Поняли?
— Да-а-а! — откликнулся моб. Пацаны запрыгали на месте, пританцовывая и выкрикивая: — Мы при-е-хали, чтобы бить людей! Чтобы бить людей! Чтобы бить людей!
Все эти дикие пляски и аборигенские вопли полусотни здоровенных лбов посреди враждебного города сильно напрягали прохожих, а нам только этого и нужно было! Я поднял обе руки над головой и все сделали так же.
— Король дава-а-а-ай!!! — заорали пацаны.
— Вместе весело шагать по болотам,
По болотам — с пулеметом! — хриплым голосом завел я, отбивая такт громкими хлопками.
Мы шли по улице «50 лет октября» к бару «Мюнхен», где обычно тусовались «торпедоны», и орали самую плохую и самую провокационную из всех фанатских песен. Мы шли бить людей, вот и все. Почему? Потому что у нас не было другого выхода. Или так — или позор и нахер из движа.
— Этот город бело-синий будет навсегда,
Мы «Динамо», мы легенда, мы одна семья!
Это лучшая команда, лучшие цвета,
Этот город бело-синий будет навсегда!
* * *
Стадион снаружи гудел. Пятьсот кадетов топали ногами, хлопали, орали, поддерживали своих. Еще бы! Все любят победителей! Два раунда ревельцы взяли у нас вчистую, обыграли пацанов тактически. Они классно передвигались в команде, работали парами, заставляли наших маневрировать, отступать, и в итоге — вытесняли за линию. Очень грамотно. А я так ни разу и не дал пока никому в зубы. Сидел вместе с другими новичками на скамейке запасных и бесился. Никто ведь не любит проигрывать!
Мы взяли тайм-аут — один из двух возможных — и спустились в раздевалку, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Но пока только смотрели друг на друга с мрачными рожами, вот и все.
— Отто, это — дерьмо собачье, — рычал за перегородкой Мих-Мих. — Мне плевать на ваш упавший эгрегор, мы тут каким боком? Ты выставил против нас профи, которые в чемпионате Великого Княжества призовые места занимают, а мой основной состав — на каникулах! У меня тут восемь из двенадцати — ребята, которые кулачкой меньше года занимаются, я оказал тебе услугу, согласился приехать, а ты используешь моих пацанов как бычков на заклание?
И мы все это слышали. И молчали. Потому что нас реально два раунда подряд фигачили в хвост и гриву. Мы были пушечным мясом, даже те, кто сидел на скамейке.
— Черт знает, что, — сказал Кирилл Метельский, баюкая вывихнутую в плече руку. — Еще и я выбыл, походу. Что делать будем, пацаны? Дадим ревельцам нас оттырить в третий раз и поедем домой? У них этот… Как его… Эгрегор этот их хренов поднимается, когда они нас лупят!
— Извращенцы, — сказал Ави. — Поднимается у них.
Он уже отстоял один раунд, и нос его был похож на расплющенную картошку. По правилам «русской стенки» все лечение и медпомощь оказывались или окончательно выбывшему бойцу, или — после окончания матча, так что все, кто побывал в бою, выглядели так себе.
— Что мы будем делать, спрашиваешь⁈ — я постепенно закипал. — Хотите, я вам скажу, что мы будем делать?
История про Клавдия Ермолова, который выворачивал наизнанку оскорбивших его гномов, хриплый голос Короля в моей голове — все это подсказывало только один единственный вариант, от которого меня просто распирало.
— Ну, Миха, давай, нарезай. Че там у тебя на душе? — глянул на меня Киря.
— Мы будем бить людей, пацаны, — сказал я. — Мы сюда зачем приехали?
— На товарищеский матч? — предположил Строев, у которого была разбита губа.
— Победить? — шмыгнул носом Ави.
— Все фигня, пацаны, — отмахнулся я. — Мы приехали, чтобы бить людей. И пофиг, что у них там три гнома и два снага. Их мы тоже побьем. Ну-ка, повторите за мной…
— М? — удивились ребята. — Ты чего? Что на тебя нашло?
— Самый сильный
