Ледяное сердце - Людмила Семенова
— Холод уйдет, Сату, — заверил Илья. — И каждый, кто останется жив, вынесет из него что-то свое, причитающееся по заслугам.
Не удержавшись, он показал ребятам подарок от Яна, — накануне перед сном мальчик с таинственным видом протянул отцу акварельный рисунок, на котором был изображен змей с синей и серебристой чешуей, плывущий по черной полынье среди заледеневшего водоема, словно анаконда в джунглях. Рисунок выдавал не слишком уверенную руку, зато перламутровые краски расплывались на бумаге подобно таящему снегу и сияли как настоящая змеиная кожа.
Глава 29. Приход Северного старца
Когда Илья собрался в город — Ян решил остаться в гостинице и поиграть с демонятами, — выяснилось, что вместе с домовыми хотят поехать и Саша с Вероникой. Для всех уже не хватало места в машине Ильи, и он одолжил у Антти автомобиль побольше. Метель пока обходила путников стороной, но из-за тумана и пробок ехать пришлось долго. Впрочем, молодые демоны, устроившись у окна, с любопытством разглядывали пейзаж, который казался Илье весьма унылым.
Илья остановил машину вблизи большого торгово-развлекательного центра на севере города. Однако он с трудом узнавал родные края: конусообразная елка с нарисованными гирляндами возвышалась на прежнем месте, но уже не помогала создать даже намек на праздничную атмосферу. Белесые от снега улицы смотрелись вымершими, как больничные коридоры по ночам, а машины походили на темные глыбы. Внутри центра было чуть поживее: люди покупали еду и незатейливые сувениры, чтобы скрасить себе конец года, ибо других удовольствий не могли себе позволить. Но на всех лицах был тоскливый и тревожный сумрак. Петербуржцы никогда не отличались веселостью и открытостью, однако такого всеобщего упадка Илья не наблюдал даже в карантин. На секунду он поежился — от морозного воздуха повеяло духом диких болот, дремлющих под налетом цивилизации, но изрядно проголодавшихся.
Компания зашла в кондитерскую, и там не обошлось без курьезов — Хейкки очень понравилось мороженое, на которое в такую погоду, разумеется, упал спрос. Поэтому продавцы, а затем и посетители с изумлением поглядывали на парня, который просил то один, то другой сорт и невозмутимо уплетал его большой ложкой.
— Ты смотри сам в снеговика не превратись! — шутливо заметил Саша.
— Ничего, у нас нутро горячее, — отозвался домовой и тут же заказал еще порцию, попросив упаковать с собой.
— Юхе отнесу, — пояснил он. Все остальные заказали более уместный кофе или чай с тортом, хотя Илья, в отличие от домового, толком не разбирал вкуса.
Купив кое-что к празднику, компания стала собираться назад: уже стемнело и надвигался новый буран. Когда машина пересекла черту города, Илья заметил, что впереди никого нет, но вместо облегчения это почему-то вызвало тревогу. Вероятно, она передалась Накки, сидевшей рядом, а может быть, она еще раньше что-то учуяла и теперь хмуро и настороженно глядела в окно.
Вдруг впереди возникло что-то ослепительно белое, словно в машину кто-то залепил гигантским снежком. Илья еле успел затормозить, прошипев сквозь зубы пару ругательств.
— Мы что, кого-то сбили? — испуганно спросила Вера.
— Не думаю, но надо проверить, — сказал Илья и осторожно выглянул наружу. Остальные не утерпели и тоже вышли, но перед машиной на дороге никого не было. Шоссе выглядело пустым, и у Ильи закралась мысль, что они ухитрились заблудиться. Пахло чем-то сухим и мертвым, как в огромном морозильнике, стужа нещадно драла по щекам, пробиралась в дыхательные пути, резала глаза.
— Вы-то зачем на холод вылезли? — сказал он Саше и Вере, пытаясь успокоиться. — Накки, может, отправишься домой вперед нас и скажешь Антти, что мы куда-то влипли?
— Я бы и рада, но не могу, — тихо ответила водяница.
— То есть как?
— А вот так: не могу перенестись, словно все тело свинцом налилось. Сколько живу, а такого не припомню…
— Я тоже, — испуганно прошептал Хейкки. Сату, вцепившись в его руку, только кивнула.
— Ладно, ребята, давайте раньше времени не пороть горячку, — произнес Илья. Горло болело, не хватало воздуха, но он был готов говорить любые глупости, лишь бы другие слегка приободрились. Тем не менее про себя подумал, что впору уже насвистывать своего любимого «Капитана Воронина»[1].
— Смотрите, там кто-то есть! — вдруг крикнула Сату. По обочине двигался силуэт, похожий на темное пятно в тумане, но затем компания разглядела, что это была женщина. Обнаженная, обтянутая перламутрово-серой кожей, словно окоченевшая, заострившееся лицо, ямы вместо щек, черные провалы глаз. Рот был полуоткрыт, но пар из него не вырывался, и грудь не вздымалась, будто женщина не дышала и двигалась лишь по чьей-то воле, незримо толкающей в спину. Даже спутанные черные волосы висели на ней липкой паутиной, ни разу не всколыхнувшись.
Когда она поравнялась с ними, все невольно вздрогнули, даже нечисть. Посмотрев ей вслед, они увидели, что на шоссе появился автомобиль — такой же серый, с черными пятнами на месте окон и, похоже, пустой. Впрочем, дверца вдруг распахнулась сама собой и женщину втянуло внутрь воздушным потоком.
— Еперный театр, это что такое было? — тихо спросил Саша. — Нам опять что-то мерещится?
— Нет, — произнесла Накки. — Она та, кого вы привыкли называть Снегурочкой.
— Тогда, выходит, и Дед Мороз должен явиться? — нервно усмехнулся Илья.
— Именно так, и это очень плохо для нас, — ответила водяница. — Он не с дарами придет, а за дарами…
Илья осторожно положил руку ей на плечо. «Как же не хочется вот так умирать, — подумал он. — А эти ребята? За что? И сколько протянет город? В жертву принесут нас, а тем временем пожиратели душ и убийцы останутся жить и играть в свои мерзотные игры. Да к черту такое мироздание, если оно все это позволяет…»
Будто в такт этим мыслям, послышался отчаянный крик Веры, еще сильнее хлестнувший по нервам. Девушка попятилась и еле устояла, опираясь на руки Саши. Перед ними вырос громадный силуэт, закутанный в звериную шкуру, от которой пахло лесом и гарью. По могучим плечам спускались пряди грязно-белых волос, такая же борода, похожая на войлок, спускалась до живота. Посмотрев выше, Илья увидел изрытое морщинами лицо, на котором выделялись сверкающие глаза и нос, похожий на птичий клюв.
