Кровавый принц - Нина Линдт
Он взывал к богам, но те не отвечали.
Тогда он открыл свои часы. И сначала испугался, потому что вместо привычного циферблата перед ним развернулись голубовато-золотые сферы, в которых двигались стрелки. Их было огромное количество, около сотни, они как мыльные пузыри разных форм повисли перед ним, то уменьшаясь, то вырастая, в зависимости от того, падал на них его взгляд или нет.
- Что это? – он растерянно дотронулся до одной из них, и та придвинулась ближе, циферблат на ней осветился ярче, чем на остальных, раздвигая тайную завесу времени. Одна из временных возможностей. Он прокрутил ее до картинки. И отшатнулся, узнав мертвое, окровавленное лицо Анны, а рядом с ней труп Рагана.
– Что это за реальность? Где я в ней? – он нащупывал колесики, пытаясь прокрутить эту возможность до своей вариантности.
И он увидел себя. Все еще хозяин времени. Но весь в ранах и царапинах, в оборванном плаще. Он громко и отчаянно рыдал над кем-то. Рэй пытался посмотреть над кем, но не мог. Повсюду были трупы. Горы тел. Рэй задвинул эту реальность подальше от себя. Взялся посмотреть следующую.
Откуда вообще появились эти реальности? Почему вдруг такой широкий диапазон действий и такая многовариантность? Их с Алисой силы как-то связаны или он слишком много времени провел с Таритой и напитался невольно энергией? Ответов Рэй не знал.
В следующей реальности он был принцем Люме. Он узнал себя, свой ненавистный образ. Перед ним стояла в цепях Алиса. Но она была жива! Там, где он был хозяином времени, не ее ли он оплакивал так безутешно?
Он крутил вариантности, но все они противоречили друг другу, показывая разные исходы и разные его ипостаси. Но одно преобладало: его друзья были либо мертвы, либо ранены, если он оставался хозяином времени. И не всегда умирали, если он выбирал принца Люме.
Рэй захлопнул часы и тяжело поднялся с колен. Прошел в спальню в надежде получить силы от своих амулетов и часов, но замер на пороге. Все часы шли вразнобой. Его время претерпевало изменения.
Чувство вины перед Алисой за ее отца сжигало его изнутри. Теперь еще и время сошло с ума, не давая силы, а наоборот, своими сбитыми ритмами выкачивая их из Рэя.
Ему хотелось вылить свою злость на этот мир, но Рэй уже достаточно созрел за эти годы, чтобы понимать, что злиться должен только на самого себя.
Чтобы как-то заглушить свои мысли, он включил приемник, чтобы послушать джаз и дать себе время все обдумать. Но музыка шла странно, сначала звуки казались какофонией, но в ней был определенный ритм, Рэй прислушался: песни звучали с конца в начало.
- Что происходит? – он крутил настройками приемника, но музыка повсюду шла наоборот. С досадой он вырубил приемник, выдернув шнур из розетки.
В тишине послышались громкие, четкие удары, словно где-то взрывался фейерверк. Гонимый дурными предчувствиями, Рэй вышел на террасу и огляделся. Город отсюда смотрелся мирным, но удары доносились со стороны. Мимо пролетел неслышный истребитель. Сердце хозяина времени сжалось от дурных предчувствий.
Оттолкнувшись от плиточного пола на террасе, он взлетел на крышу дома и огляделся. Над бункером Эль Кармель роем летали истребители и звучали удары сбрасываемых снарядов.
Анна, Раган, Макс, мэтр Берггрен… они все там. Рэй с отчаянием смотрел на бункер и лихорадочно думал, что делать. Анна и Раган… их мертвые лица в одной из реальностей вдруг всплыли в памяти.
- Этого не будет! – Рэй сжал руки в кулаки и оглянулся на королевский дворец, возвышавшийся на горе Монжуик.
У него был только один шанс остановить бомбежку и спасти тех, кто еще жив.
Когда он был во дворце последний раз? Хозяин времени шел, рассматривая знакомые картины и гобелены. Ничего не изменилось, разве что теперь они словно поблекли и съежились. Его мир значительно расширился с тех пор. А отец все также тяготел к средневековому интерьеру. Это соответствовало его жестокому характеру: аскетичные темные и холодные залы с очень узкими окнами.
Рэй помнил, что все окна заделали уже вскоре после его рождения, чтобы хоть как-то удерживать тепло. Магии отца вполне хватило бы на добротное отопление, тысячи свечей, десятки каминов и очагов, сотни пылающих факелов, огромное количество магических отопителей. Но маг огня любил темноту и холод. Довольно странное сочетание.
Внутри Рэя становилось все холоднее. Сжималось горячее сердце, остывала душа и стремления, любовь пряталась на самое дно памяти. Здесь не было места для добра, света и радости. Здесь царили только ненависть, злоба и гнев.
Он чувствовал, как черные стороны души довольно поднимают щупальца после стольких лет молчания. Они чувствовали приближение своей власти, рост своего влияния. В отчаянии Рэй наблюдал, как закрывается снова сердце и в груди снова пропадает мягкость, свет. И с каждым шагом он чувствовал, как возвращается в свое прошлое. Туда, куда надеялся никогда больше не вернуться.
- Пророчество сбылось, - с горечью прошептал он, подходя к тронному залу. – Кровавый принц вернулся.
Но только так он мог надеяться сделать более возможными те варианты событий, где друзья и Алиса оставались живы. То, от чего он бежал, сейчас казалось единственным путем для спасения. Боги загнали его в ловушку: сначала повергли в отчаяние и заставили забыть о любви, а потом вынудили вернуться к отцу.
Что ж… если это то, чего они хотят, то Рэй не видел другого выхода, как подчиниться.
Его пропустили в тронную залу без лишних вопросов: мало кто отваживался добровольно сунуться к королю Игнису Ватра. Как самый сильный маг королевства, он не нуждался в охране.
Войдя, Рэй медленно огляделся. С каждым шагом он терял самого себя. И возвращался к монстру, которым был. Сейчас он уже не был уверен, что поступил правильно: как только Рэй пересек границу тронного зала, тьма в душе довольно заурчала, холодом уничтожая все чувства. Сможет ли он не потерять себя?
В глазах темнело. Рэй понимал, что от решающего момента его отделяет всего несколько шагов. Он панически боялся стать прежним. Только сейчас он начал осознавать, что какая-то неведомая сила привязала его к отцу, делая невозможным сопротивляться его воле. Сила подавляла его так мощно, что он даже изумился, как у Люме хватило отваги даже подумать о неподчинении.
Пошатнувшись, он сделал еще шаг. Потом еще. Рэй надеялся, что, отдав себя злу и отцу, сможет спасти друзей. Это была его последняя
