Последний вольный - Виктор Волох
Диана кивнула.
— Давай, Горелый. Начни с ног.
— Подождите! — выкрикнул я, пытаясь выиграть время. Мне нужна была секунда, чтобы найти лазейку в вероятностях.
Но как только я открыл рот, Хазад дернулся, как от удара током.
— Что-то не так.
Горелый и Диана уставились на него. Некромант вертел головой, принюхиваясь к воздуху, как гончая.
— Что-то… — Его голова резко повернулась к темному углу склада. — Оберег! Здесь стоит «Печать Тишины»!
— Это наша печать, идиот, — проворчал Горелый. Он не отпускал меня и выглядел недовольным тем, что прервали веселье.
— Помимо нашей, кретин! — взвизгнул Хазад. — Кто-то был внутри до нас! Или кто-то пришел!
— Невозможно, — отрезала Диана. — Никто не мог пройти через внешний периметр незамеченным.
— А я говорю вам — здесь чужой! — Хазад попятился, и вокруг его пальцев заструилась черная дымка разложения. — Это ловушка! Кончай Видящего и валим!
Я понял, что мое время вышло. Хазад не станет ждать.
Но прежде чем некромант успел метнуть заклинание, из тени ящиков выступил человек.
— Прошу внимания, дамы и господа.
Горелый от неожиданности разжал пальцы, и я мешком рухнул на бетон, больно ударившись бедром. Я перекатился на спину.
Из полумрака вышел мужчина в черном пальто. Варламов.
Если его и беспокоил вид трех взбешенных боевых магов, готовых к убийству, он этого не показал.
— Доброе утро всем присутствующим, — его голос был бархатным, приятным, руки спокойно сцеплены за спиной. — Горелый, Хазад… я бы настоятельно рекомендовал воздержаться от резких движений.
— Ты сказал, что здесь чисто! — прошипел Горелый, косясь на Хазада.
— Я сказал, что нам надо валить! Если бы ты не тормозил…
Диана сделала резкий жест рукой, и оба боевика заткнулись. Все трое, казалось, напрочь забыли о моем существовании, их внимание приковал к себе Варламов.
— Мастер Варламов, — ровно произнесла Диана, хотя я видел, как напряглась её спина. — Не думаю, что это касается вас.
— О, не принимайте на свой счет, дорогая, — Варламов улыбнулся, как добрый дядюшка. — Вы сработали отлично. Просто великолепно. Но теперь пришло время вам пойти со мной.
— Спасибо за предложение, — голос Дианы был тщательно контролируемым. — Ответ всё еще «нет».
Варламов вздохнул с искренним сожалением.
— Боюсь, вы заблуждаетесь, Диана. На этот раз выбор не предусмотрен в меню.
Диана замерла. Хазад шагнул вперед, и его голос стал тихим и шипящим. Тьма вокруг его руки сгустилась в лезвие.
— Нас трое, старик. А ты один. И ты на нашей территории.
Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть тылы, но Варламов действительно был один. Я хотел отползти, но понимал: любое резкое движение, и меня заденет рикошетом.
— Да, да, — снисходительно протянул Варламов. — Храбрость — это похвально, но, умоляю вас, поймите: вы не в том положении, чтобы торговаться. Хазад, я впечатлен, что ты заметил мой «Якорь», но если бы ты включил мозг хоть на секунду, ты бы понял, что он здесь не один. И, честно говоря, с вашим уровнем подготовки…
— Заткнись! — рявкнул Хазад. — Я вижу твой щит! Это пшик!
Варламов покачал головой.
— Обрати внимание, Хазад. Как я и сказал, за этим якорем стоят другие. И вы все стоите в эпицентре. Я бы предпочел решить всё мирно, но…
— Диана! — рыкнул Горелый, призывая к атаке.
Диана колебалась долю секунды, затем сделала рубящий жест рукой.
Горелый метнулся влево, формируя огненный шар, а Хазад отпрыгнул назад, занося руку для смертельного удара.
Варламов даже не пошевелился. Он просто позволил своей силе выплеснуться наружу.
Мир исчез.
Это была волна абсолютной, вязкой тьмы. Бездна рухнула на склад, высасывая свет, звук и воздух. Импульс чистой гравитации и подавления накрыл нас всех разом.
Меня вжало в бетон так, словно на грудь сел слон. Тошнота подкатила к горлу, в глазах потемнело. Я почувствовал, как сознание уплывает, вымываемое этой черной волной.
Щиты Темных лопнули без звука. Горелый рухнул, как подкошенный дуб. Хазад сложился пополам. Диана упала на колени, пытаясь сопротивляться, но тьма была сильнее.
Наступила мертвая тишина. Затем, словно сквозь толщу воды, я услышал голос Варламова. Он звучал спокойно, даже с ноткой грусти.
— Им всегда приходится учиться на горьком опыте, не так ли? Жаль. — Послышался шорох шагов. — Упакуйте их. И убедитесь, что они живы. Видящего — в первую очередь.
Было что-то еще, но я уже не слышал. Темнота поглотила меня целиком.
Глава 13
Открыл глаза.
Я лежал на мягкой, пуховой перине в небольшой, но уютной комнате. Стены были обшиты панелями из дорогой карельской березы, от которых исходило тепло. Мебель вокруг была антикварной, массивной, явно музейной ценности, а в камине весело потрескивали березовые поленья, разгоняя сырость.
С одной стороны было высокое окно в пол. Хотя в комнате горел мягкий свет торшера, снаружи мир тонул в серых сумерках, и косой подмосковный дождь чертил по стеклу бесконечные дорожки.
Внутренний голос, тот самый параноик, что помог мне дожить до тридцати, шепнул: «Не делай резких движений». Я послушался. Просто лежал, позволяя памяти вернуться, кадр за кадром. На мне была та же одежда, в которой я сел в такс: джинсы, помятая куртка. Всё, что я слышал, это уютный треск огня и далекий, приглушенный шум ветра за окном.
Я понятия не имел, где нахожусь географически, может, на Рублевке, а может, в глухом лесу под Звенигородом. Но я точно знал, что это за место. Ошибиться было невозможно. Это был особняк Темного иерарха. Я чувствовал этот специфический запах — старых денег, воска и скрытой, давящей силы, пропитавшей сами стены.
Когда-то давно, когда мои отношения с боярином Вороновым окончательно испортились, примерно в то время, когда до меня дошло, что «ученичество» было лишь красивым словом для рабства, я жил в точно такой же комнате. Золотая клетка. Меня кормили с фарфора, но я был собственностью. Вещью с полезной функцией.
Иногда Воронов или его приближенные тратили на меня время, сначала пытаясь сломать психологически, убедить в своей правоте, а в последние месяцы — просто от скуки, ради жестокого развлечения. Крайне редко меня выводили в свет под конвоем, когда боярину нужен был мой Дар, и именно во время одной из таких «прогулок» мне чудом удалось сорваться с крючка. Но все остальное время я был пленником.
Как и сейчас.
Странное дело. С тех пор как я сбежал из подвалов Воронова, даже когда узнал, что старый чернокнижник сгинул, больше всего на свете я боялся одной мысли: вернуться обратно. Боялся снова услышать лязг замка.
