Арбитр Пушкин - Сергей Александрович Богдашов
Вопрос был задан с лёгкой, почти материнской улыбкой, но глаза её оставались твёрдыми и проницательными. Вот оно. Меня не спрашивают о технологиях. Меня спрашивают о влиянии этих технологий на императора. Ищут причину его отстранённости.
— Ваше Императорское Величество, — осторожно начал я, — Прогресс — лишь инструмент. Как перо или карета. Он может сберечь время и силы для дел важных, но не может направить мысли. Государь, как мне видится, лишь обрёл возможность больше времени уделять тому, что считает главным для своей души в сей момент.
— Главным… — задумчиво повторила она, отодвинув блюдце. — Или же он разуверился в делах мирских? — Она посмотрела на меня прямо. — Вы много общаетесь с разными людьми, в том числе и с моим сыном Николаем. Его деятельность, его Союз… Как вы считаете, это и есть то самое полезное применение сил, которое ищет государь?
Лёд тронулся. Ветром, который мне нужно было уловить, оказался ветер перемен, дующий в сторону Николая. Императрица-мать, всегда бывшая оплотом традиций и законности, зондировала почву. Её беспокоила не только апатия Александра, но и растущая активность Николая и его окружения. Она пыталась понять, является ли это естественным течением событий или чьим-то умелым направлением. И подозревала, что я могу быть если не рулевым, то хотя бы фонарём, освещающим путь.
— Великий князь Николай Павлович полон энергии и желания служить Отечеству, — сказал я, тщательно подбирая слова. — Его труды на ниве военного дела очевидны и приносят ощутимую пользу. Что же до Союза… это собрание единомышленников, радеющих за мощь империи. Его собираемой когорты союзников. Их деятельность пока сосредоточена на вопросах сугубо практических, военных. Они строят, а не разрушают. И это важно!
Я сделал акцент на последнем, давая понять, что не вижу в этом прямой угрозы. Мария Фёдоровна медленно кивнула, но в её взгляде не читалась полная уверенность.
— Строить можно по-разному, — заметила она. — Одни строят, опираясь на фундамент, заложенный предками. Другие же начинают с расчистки места, не ценя то, что было возведено до них. Меня радует рвение Николая, но порой его методы… излишне прямолинейны. Боюсь, ему не хватает мудрости, которая приходит лишь с годами и опытом правления.
Она снова посмотрела на меня, и в её взгляде теперь читался уже не допрос, а скорее… предупреждение.
И я её прекрасно понимаю. Как мать она беспокоится, что Николай ещё довольно юн, порывист и может не справится с тем бременем власти, которая на него свалится.
— Опыт — вещь незаменимая, — согласился я. — И его, конечно, не заменить самыми благими порывами. Нужна основательность и выверенная стратегия.
— Именно так, — заключила она, услышав от меня, что хотела, и беседа плавно перетекла на нейтральные темы: садоводство, погоду и виды Петербурга.
Уезжая, я не знал больше, чем до разговора, но понимал гораздо лучше. Мария Фёдоровна не просто беспокоилась. Она ощущала смещение центра тяжести. Она видела, как тень Николая становится всё длиннее, затмевая собой фигуру удалившегося от дел императора. И её вопрос был вопросом человека, пытающегося понять, является ли это естественным ходом вещей или же игрой со стороны таких, как я.
Теперь я знал наверняка: двор уже живёт в преддверии новой эры. И моя роль в этой предстоящей смене декораций волновала её куда больше, чем мои летательные аппараты и копировальные машины и образцовое хозяйствование в моём Велье.
Глава 16
Наступило Рождество Христово.
Я встретил его не в столичном блеске Санкт-Петербурга, а в Велье. В местной церкви. Среди своих крестьян, дворни, егерей и работников.
Накануне проехался по всем предприятиям и словно Дед Мороз раздал небольшие сувениры и премии отличившимся.
Заглянул в школу к Кюхле. Предложил ему устроить в школе зооуголок, где главным зверем будет кролик с небольшим Перлом Здоровья.
Суть задумки была проста — дети гладят ушастого и благодаря артефакту улучшают своё здоровье. Серьёзные заболевания артефакт, конечно, не вылечит — для таких случаев у меня два выпускника медицинского факультета Дерптского университета в фельдшерском пункте имеются. А вот с легким насморком или головными болями Перл вполне справляется.
Отметил про себя, что неплохо бы нечто подобное и на производствах ввести. Но посмотрим, как с детишками дело пойдёт. Их, по крайней мере, проще наблюдать. Это взрослый человек по той или иной причине может до последнего скрывать свою болезнь, а с детьми всё намного легче — они или болеют и выглядят при этом, как варёная морковь, либо пышут здоровьем и носятся как угорелые.
Собрал пацанов, что добывают мне сведенья о новых колодцах и вручил им новые Перлы.
Теперь артефакт по мере приближения к источнику своим цветом сигнализирует о том, к какой ветви относится эссенция, находящаяся в колодце. Вместе с ребятнёй проверили работоспособность Перлов, а заодно научил, как пользоваться ларцами. Попросил местных мастериц сшить несколько рюкзаков под размер сундучков и раздал инвентарь пацанам, чтобы они сами попробовали собрать эссенцию. Наивно думал, что мне её до весны собирать будут. Каково же было моё удивление, когда на следующий день мои личные лозоходцы приволокли три сундучка полных эссенции Света. Как и полагается, вручил участникам сбора премию и выдал другие пустые ларцы.
Сам же утром сходил на Чёрное озеро, где до краёв наполнил эссенцией Материи ларец и ещё до обеда улетел в столицу за родными, а оттуда в Захарово.
Так уж получилось, что мы, не сговариваясь с Катей, решили, что встретить Новый Год в кругу семьи это хорошая идея. И пусть Новогоднюю ночь мы провели в особняке Голицыных, но ведь не это главное. Важно, что мы все собрались за одним столом. Бабушка с моими родителями, братьями и сестрой. Тесть с тёщей и своими детьми. Мы с Катей и нашим будущим ребёнком. Что ещё для счастья нужно?
Оказалось, не хватало самой малости. Его Императорское Величество Александр I в предновогоднюю ночь подписал манифест, в котором указывалось, что он отказывается от престола в пользу младшего брата Николая Павловича. Мол, я устал. Я ухожу.
И обо всём
