Влюбленная, обреченная, заговоренная - И. Б. Циммерманн
Скорее всего, было ошибкой сейчас снова поймать ее губы, это сократило и без того недолгие несколько минут, но она страстно застонала в поцелуе, и эти звуки были ему знакомы. Он нашел правильный ритм, правильную глубину и продолжал так, пока ее возбуждение распалялось.
Затем Бальтазар и сам застонал, потому что из-за нарастающего напряжения Мона становилась гораздо уже. С ее губ срывались, наверное, самые восхитительные звуки, которые он когда-либо слышал. От оргазма она вспыхнула, раздалось потрескивание, ее магия начала покалывать, и на мгновение Бальтазар позволил себе погрузиться в это чувство, а потом не выдержал. Кончить в нее, глядя при этом ей в глаза, он даже не представлял, что так сильно в этом нуждался.
А дальше произошло то, что должно было произойти – между ними послышалось шипение, нижняя из печатей Моны щелкнула, развеялась и взорвалась мелкими искрами. Она с блаженством посмотрела на себя вниз и облизала пересохшие губы.
– Всего одна, – пробормотала ведьма и слегка потянулась: ей, естественно, было так же неудобно, как и ему.
– В основном поэтому и нужен презерватив… – пояснил Бальтазар, наблюдая, как медленно исчезают угасающие контуры татуировки. Остались только чернила на коже. Безобидные, но все еще ужасно притягательные, тем более что линии тянулись до самых интимных мест.
– Еще?.. – хрипло прошептала Мона.
Ошарашенный, Бальтазар вскинул голову. У нее в глазах светилось такое выражение, что он сглотнул. Против еще демон ничего не имел, однако у него неожиданно возникло ощущение, что он открыл ящик Пандоры, так как в зелени ее радужек блеснул неутолимый голод.
По дороге они разговаривали о банальных повседневных вещах, прекрасно понимая, что забудут обо всем этом, как только окажутся у Моны дома. Такие вечера случались редко, и ими стоило пользоваться. Хрупкое начало отношений часто влекло за собой усиление физического влечения, однако между Бальтазаром и Моной за последние несколько месяцев много всего накопилось, что, очевидно, наконец-то нашло выход. Еще больше, чем сексом, он наслаждался сопутствующим его развитием: Мона ему доверяла.
Запрет парковки. Перепуганная соседка в коридоре. Вскрытие замка в двери ее квартиры при помощи заклинания, и вот они упали прямо на кровать. Так гораздо удобнее, чем быть прижатыми друг к другу на заднем сиденье автомобиля. Черное постельное белье и слегка светящаяся ведьма, которая явно играла со своими огненными способностями. Он их не приглушал, уверенность в себе дала ей такой контроль, а это оказалось не менее сексуально, чем многочисленные тату, которые светились магией и оплетали ее руки и обнаженную грудь.
Бальтазар уже собирался наклониться к ней, как вдруг атмосферу нарушил вопль певца. Напоминало это кавер на музыкальную тему из фильма «Челюсти» – записанный под крэком где-то в переходах метро.
– Это твой мобильный? – пробормотал он, покосившись на ее небрежно брошенную на пол сумочку.
– М-м-м… да, точно, – пробормотала Мона и недовольно заворчала. А в следующий миг резко выпрямилась и потянула за тонкое одеяло, чтобы прижать его к груди.
– Мони?
– Черт, черт, черт!
– Улиточка?
– Э-это мелодия на звонок от мамы…
Мало что способно более эффективно убивать настроение, во всяком случае, у Моны звонок от матери определенно стоял в самом верху списка, потому что она вылезла из постели и торопливо схватила сумочку.
– Если бы меня здесь не было, ты бы меня сейчас призвала, – заявил Бальтазар, потирая руки, на которых выступили мурашки.
Глава 17
Знала бы об этом твоя бабушка!
Мона слушала его лишь вполуха. Ведьма в панике набрала номер матери, так как та уже положила трубку. Как она и опасалась, дозвониться ей не удалось, потому что в данный момент драгоценной мамочке выпал шанс атаковать голосовую почту Моны. Ну, по меньшей мере, это даст ей немного времени. Бальтазар между тем поудобнее устроился на кровати. Похоже, он понял, что в ближайшее время она больше на него не набросится, и это досадно – он был жутко красив в расстегнутой рубашке и с длинными черными волосами. Надо обязательно уговорить его периодически не пользоваться резинкой для волос. Архидемон ответил на ее взгляд ухмылкой, и она просто не могла не улыбнуться в ответ. Этот вечер ей не испортит даже родная мать.
Бальтазар, вероятно, даже не догадывался, какие возможности открыл перед ней этим договором – свободу быть человеком наконец-то. Для Моны это значило начало новой жизни. Конечно, он сможет лишь сознательно сдерживать ее огонь в экстренных ситуациях, но в такие моменты призыв все равно перенесет его к ней. Что дарило ей огромную надежду, так это шанс в конце концов эффективно потренироваться, чтобы однажды обрести контроль над самой собой. И тогда она тоже сможет опять пойти учиться, на этот раз по-настоящему, с реальной целью. Возможно, сумеет даже последовать за Борисом.
Понимая, что строит воздушные замки, Мона прослушала голосовую почту. Чтобы выдержать материнские упреки, ей необходима была эта абсурдная фантазия, потому что ее драгоценная мама использовала все доступное время и дополнила его несколькими голосовыми сообщениями.
Такое пошатнет даже самые светлые фантазии о будущем.
– Я-я пойду в ванную… переоденусь во что-нибудь и так… – пробормотала она Бальтазару, и тот кивнул.
Спустя целых пятнадцать минут она снова вышла, укутанная во фланелевую ночную рубашку, и обрадовалась при виде дремлющего Бальтазара, который укрылся ее одеялом. Жаль, что вскоре этот покой будет нарушен настоящим чистилищем, но в этом у него есть опыт.
Мона опустилась на кровать, начала нервно нащупывать крошечные пуговицы на рубашке и проталкивать их сквозь узенькие прорези на ткани. С длинными черными ногтями это не так-то просто сделать. Прежде чем она успела закончить, мелодия из «Челюстей» вновь подала сигнал полной боевой готовности. У нее тут же затряслись руки, и Мона наклонилась к телефону.
«Входящий вызов: Мама» высветилось на дисплее, а звонок с каждой секундой становился все громче. Очевидно, голосовой почты ей не хватило, либо она увидела, что Мона перезванивала. Сделав глубокий вдох и выдох, ведьма подавила учащенное сердцебиение и панику, сдвинула в сторону кнопку с зеленой трубкой и подняла смартфон к уху.
– Д-а-а-а-а-а?
– Мона? – сквозь треск и хрип донеслось с другого конца линии.
– Да-а? Привет, мама, что мо…
– Ты совсем с ума сошла, дочка?
Она пока убрала телефон от уха, потому что из-за плохого качества связи голос слишком сильно дребезжал.
– У
