Дворецкий для монстров - Анастасия Волгина

Мы начали сопоставлять информацию. И картина вырисовывалась еще более жуткая. Он похищал детей с определенными способностями, которые выделяли их среди других.

Вот досье, которое собрал Финч, каждая запись была тщательно задокументирована:

Артем Ковалев, 10 лет. Пропал из загородного дома, расположенного в элитном поселке. Он был сыном крупного нефтяного магната, что обеспечивало ему определенный уровень защиты, но даже это не спасло его. Пометки Финча указывали: "Пирокинез. Неконтролируемый. Несколько случаев самопроизвольного возгорания предметов в состоянии сильного гнева или эмоционального потрясения. Родители скрывают эти инциденты, обращаясь к психологам, пытаясь найти рациональное объяснение."

Алиса Мещерская, 9 лет. Пропала из своей комнаты в хорошо охраняемом особняке. Она была дочерью известного банкира, чье влияние распространялось далеко за пределы финансового мира. Пометки Финча гласили: "Эмпатия. Может чувствовать эмоции других людей с необычайной остротой, предсказывать события, основываясь на эмоциональных колебаниях окружающих. Родители считали ее просто очень чувствительным ребенком, не подозревая о глубине ее способностей."

Иван Романов, 8 лет. Пропал по дороге из школы, в самом центре города, что указывало на дерзость похитителя. Он был сыном депутата, что делало его похищение еще более резонансным. Пометки Финча: "Телекинез. Слабый, но присутствует. Может двигать мелкие предметы, такие как карандаши или монеты, без физического контакта. В школе его считали фокусником, не понимая истинной природы его дара."

— Прошлое, настоящее и будущее, — прошептал Владимир, его взгляд скользил по фотографиям детей, и в его голосе звучала глубокая тревога. — Он повторяет свой ритуал. Как с теми девушками в подвале. Ему нужны триединства, определенные комбинации сил.

— И не только дети, — добавил я, переворачивая страницу блокнота. — Ведьмы. Вот. Пропала три месяца назад.

Евдокия Смирнова, 82 года. Проживала одна в старой квартире в центре Москвы, ведя уединенный образ жизни. Пометки Финча: "Из древнего рода Навьих. 'Старая кровь'. Обладает знаниями, которые считаются утерянными, глубоко укорененными в древних традициях и магии."

А вот. Совсем молодая девушка.

Ольга Иванова, 19 лет. Студентка, пропала по дороге из института, что указывало на ее уязвимость. Пометки Финча: "Потомок ведьм. Сила еще не пробудилась, но потенциал огромен, она является сосудом для будущей мощной магии."

И Маргарита.

Маргарита Кудеярова. Пометки Финча: "'Настоящая кровь'. Одна из самых сильных ведьм современности. Обладает силой, способной менять реальность, ее способности выходят за рамки обычного понимания магии."

Он собирал их, как коллекционер собирает редкие и ценные артефакты. Старую, мудрую кровь, полную древних знаний и опыта. Настоящую, сильную кровь, способную творить чудеса и изменять мир. И молодую, еще не проснувшуюся, но полную огромного потенциала, готовую раскрыть свою силу.

— Он собирает армию? — спросил я, пытаясь осмыслить масштабы его замысла.

— Нет, — покачал головой Владимир, его лицо было мрачным. — Он собирает… энергию. Для своего ритуала. Каждая из них — это компонент. Элемент. Вместе они создадут взрыв такой силы, что…

Он не договорил, но я понял. Взрыв, который разрушит не только наш мир, но и саму ткань реальности, исказив ее до неузнаваемости.

Мы сидели в тишине, оглушенные этой чудовищной правдой, которая обрушилась на нас. И я понимал, что у нас почти не осталось времени. И что следующая ночь, ночь Второй Красной Луны, может стать последней для всех нас, концом всего, что мы знали.

— И Маруся, — глухо произнес Владимир, и в его голосе прозвучала такая боль, что мне стало не по себе, она была почти осязаемой. — Она… она не просто ребенок. Она "ключ" от портала.

— Что значит 'портал'? — спросил я, ничего не понимая, пытаясь уловить смысл его слов.

— Она родилась на стыке миров, — ответил Владимир, его взгляд был устремлен вдаль, как будто он видел что-то, недоступное мне. — В ней течет кровь и нашего мира, и… другого. Она — живые врата. И если Охотник получит ее… если он использует ее в своем ритуале… он не просто призовет свою тварь. Он откроет ей дорогу. Настежь. И тогда уже ничего нельзя будет исправить, последствия будут необратимы.

Теперь все встало на свои места. Маруся. Она была не просто приманкой. Она была главным призом, центральным элементом всего этого кровавого ритуала. И теперь она была в его руках, полностью беззащитная.

Я посмотрел на пентаграмму на карте. И я понял, где будет центр. Где он нанесет свой последний удар. Не в музее, не в театре. А в месте, которое само по себе является средоточием силы, местом, которое связано с властью, с историей, с самой Москвой.

— Кремль, — выдохнул я, это слово прозвучало как откровение.

— Да. Красная площадь. Сердце города. Идеальное место для ритуала, который должен изменить мир, перевернуть его с ног на голову, — кивнул Владимир.

— Нет, — вмешался Егор, который до этого молча изучал блокнот Финча, его взгляд был сосредоточен. — Не Кремль. Это слишком очевидно. Слишком… пафосно. Он хитрее, его замыслы более изощренны.

— Что это? — спросил я, пытаясь понять смысл этих слов.

— Это памятник, — сказал Егор. — Памятник ополченцам Замоскворечья. Он стоит в сквере, недалеко от Третьяковки. Это место, пропитанное историей. Историей битв, кровью, жертвами. Идеальное место для ритуала. Не такое заметное, как Кремль, но… энергетически гораздо более сильное, насыщенное.

Мы посмотрели на карту. Памятник находился почти в самом центре пентаграммы, что подтверждало догадку Егора.

Теперь мы знали. Знали, куда идти. И знали, что нас там ждет. И я знал, что мы пойдем. Потому что на кону была не только жизнь Маргариты и Маруси. На кону было все, что мы ценили.

Мы снова спустились в подвал, в лабораторию. Воздух здесь был холодным и стерильным, наполненным запахом химикатов. Там, в одной из укрепленных комнат с толстой стальной дверью, на простом металлическом стуле сидел один из оборотней, которого мы взяли в промзоне. Он был накачан сывороткой, разработанной Егором, и был слаб. Его руки были прикованы к стулу, голова бессильно свисала на грудь, он был полностью обездвижен.

Допрос был коротким и жестоким. Я не участвовал в нем напрямую. Я просто стоял у стены и смотрел, как Владимир вытягивает из него информацию. Он не кричал, не бил. Он просто говорил. Тихо. Под угрозой очередной дозы серебряной сыворотки, которая, по словам Егора, причиняла оборотням адскую боль, он раскололся. Он не знал, где находится центр. Он был слишком мелкой сошкой в этой игре. Но он сказал, что Охотник ждет чего-то. Ждет, когда "луна напьется крови", что звучало зловеще. И он сказал, что у Охотника есть помощник. Кто-то из "высших", из старой аристократии Ночи. Кто-то, кого все