Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник
Аглая искусно выдержала театральную паузу, давая людям возможность хорошенько оценить всю глубину моего подвига. О том, что двоих врагов я бесславно застрелил в затылок, а третьего прикончила она сама, девочка благоразумно умолчала. По толпе прокатился шепоток изумления, кто-то даже вслух восхитился моими действиями, но на него зашикали. Вперед выступил Руфус, и, потирая свое изувеченное ухо, смущенно произнес:
– Истинно так, благородное собрание. От себя могу добавить, что с этим человеком мне довелось сражаться плечом к плечу во время нападения на гетто, – Руфус выделил интонацией слово «человеком». – И могу заверить, что я бы тоже сейчас тут не стоял, если б не его мастерское владение оружием и совершенно небывалое мужество.
Лицо Кеттельхута покрылось алыми пятнами гнева, но крыть ему было нечем. Неужели этот маленький тщедушный человечек настолько сильно жаждал поставить кого-нибудь к стенке? На миг я представил его в черной униформе кайдарской полиции и невольно улыбнулся. Безусловно, ему пришлось бы по душе заправлять пыточной камерой при дворе какого-нибудь барона.
– Тогда, полагаю, вопрос окончательно закрыт, – ухмыльнулся Клаус. – И мы приветствуем Киза Шварцберга в рядах Сопротивления.
Возмущенных возгласов не последовало, но воцарившаяся тишина показалась мне предельно напряженной.
– Собрание окончено, – устало произнес Сандро. – Возвращайтесь к своим обязанностям. А вас, Киз, я попрошу остаться.
Кеттельхут вылетел за дверь как ужаленный, за ним потянулись и остальные. Я стоял, молча глядя себе под ноги, Аглая тоже не сдвинулась с места. Я покосился на нее, и девчонка хитро подмигнула в ответ.
Когда в зале остались только мы трое, Сандро сказал:
– Жаль, что газета не мне первому попалась на глаза. Я бы, конечно, предпочел оставить этот эпизод между нами, но теперь о нем узнает вся база. Надеюсь, вы понимаете, Киз…
– Айвар, – вставил я. – Зовите меня Айвар. Пусть прошлая жизнь останется в прошлом. Отныне я хочу стать новым человеком.
– Пусть так. Надеюсь, вы понимаете, Айвар, что на базе отношение к вам может перемениться не в лучшую сторону?
– Да. Но я никого не могу за это винить.
– Не можете, – Сандро кивнул. – Однако теперь у вас появились ярые недоброжелатели. Советую постоянно быть начеку и хорошенько продумывать каждое свое слово и действие. Особенно осторожным будьте с отцом Кеттельхутом.
– Приму к сведению.
– Мне придется, конечно, отправить вас на дополнительное обследование к доктору Левинсону. И еще – хотелось бы снова выслушать вашу историю, на этот раз без уловок и недосказанностей.
– Ну, теперь-то скрывать мне нечего. Но рассказ затянется надолго.
– Времени у нас предостаточно, так что присаживайтесь. А ты, Аглая… Можешь быть свободна. Как видишь, твоему спасителю сейчас ничего не угрожает.
Девочка уныло кивнула и без особой охоты зашагала к двери. На пороге остановилась и еще раз бросила взгляд на меня. Я улыбнулся, стараясь вложить в улыбку как можно больше тепла, и ее губы тоже искривились – игривой и даже немного ехидной ухмылкой. Потом девочка вышла, и я задумался, с чего вообще она решила за меня заступиться? В прошлый раз, кажется, Аглая продемонстрировала полнейшее пренебрежение к моей судьбе. Может, это Руфус на нее повлиял?
Между тем, Сандро терпеливо дожидался начала рассказа, и я принялся говорить, выкладывая все начистоту. О своей былой карьере, о визите в Глеммсбург, о внезапном приступе дурноты и превращении в человека… Рассказал даже о том, чем кончилось мое последнее свидание с Тельмой, и о визите в Инженериум, и о многочисленных погонях, и о моем пленении. Постарался не упустить ни единой детали, которая могла оказаться важной. Далее следовала история побега из темницы и схватка с чудовищем в тайном коридоре замка Карн. Эта часть даже мне самому казалась чересчур уж гротескной, но Сандро, выслушав, согласно кивнул:
– Да, я уже слышал о подобных тварях, напоминающих оживших горгулий. Насколько мне известно, они – закономерный итог вампирского жизненного цикла. Самые древние вампиры, возраст которых исчисляется столетиями, неминуемо превращаются в подобных чудовищ. Империя старательно утаивает эту информацию, поскольку горгульи в итоге полностью теряют разум. К счастью для упырей, лишь немногим особям удается прожить так долго.
– Надо же, – удивился я. – Никогда не слышал об этом.
– Ничего удивительного. Вся кайдарская пропаганда держится на сокрытии информации и переписывании истории. Уверен, впереди вас ожидает еще немало сюрпризов. Кстати говоря, до меня уже доходили слухи, что в подземельях замка Карн обитает некое чудовище, которое стражники подкармливают заключенными. Наверное, кости этих несчастных вы и обнаружили в том проходе. Но, что более важно, знаю я и том, что вы – далеко не первый вампир, внезапно превратившийся в человека.
Я внимательно посмотрел на Сандро – неужели загадка все же имела рациональное объяснение?
– Наш главный эксперт в области биологии и химии, профессор Грефберг, упоминал о подобном.
– Профессор? – удивился я. – Настоящий?
– Да. Он успел получить образование в Британии, пока та еще сохраняла независимость. Не удивляйтесь тому, что он работает на нас – даже сейчас в человеческом обществе кипит научная деятельность, хоть и подпольная.
– А могу я переговорить с этим человеком?
– Естественно. Впрочем, здесь его нет. Лаборатория профессора находится в Кроненбурге, но я сегодня же свяжусь с ним по радио и организую вам встречу.
– Было бы здорово. Впрочем… Никакого практического смысла в этом больше нет. Видите ли, поначалу я надеялся найти какое-то лекарство или антидот, чтобы возвратиться в свое первоначальное состояние, но после всего, что узнал – у меня нет никакого желания снова становиться вампиром.
– Прекрасно вас понимаю, – Сандро задумчиво поскреб подбородок. – Но разгадав эту тайну мы, возможно, получим новое средство для борьбы с клыкастыми кровососами.
– Хотелось бы верить.
– Кстати, полагаю, это принадлежит вам, – тут он подтолкнул ко мне орден Львиной головы, ранее брезгливо брошенный на стол отцом Кеттельхутом. – Думаю, вы сами должны решить, как избавиться от этой штуковины. Ну, или сохранить ее на память.
Я смущенно сжал медаль в кулаке и кивнул. На этом разговор завершился. Покинув совещательный зал, я встретился снаружи с Клаусом, которому было поручено отвести меня к доктору Левинсону. Пока мы шли длинным, плавно изгибающимся коридором, я поделился с приятелем своим беспокойством:
– Боюсь, доктор имеет зуб на меня после того поражения. Не может ли это как-то повлиять на его вердикт?
– И думать забудь. Левинсон
