Поезд бесконечности - Василий Анатольевич Криптонов
Боря собрал рюкзак, накинул ветровку в раздевалке, вышел на улицу и уверенным шагом двинулся к стоящей у бордюра пятидверной «Ниве». Открыл пассажирскую дверь, залез в салон и сел рядом с отцом.
В том, что это именно отец, у меня никаких сомнений не было. Глазами пацана я видел почти точную копию взрослого Бориски. Коренастый, круглолицый, с животом, натягивающим ткань тёмно-красной рубашки. На запястье правой руки болталась не гармонирующая с автомобилем массивная золотая цепь.
— Здорово, бандит, — ухмыльнулся папа и протянул сыну руку.
— Здорово! — Боря руку пожал и даже ухитрился не поморщиться, почувствовав, как слабые детские косточки перекатываются под сильными взрослыми пальцами.
Похоже, происходило это не в первый раз, и пацан привык, что его регулярно испытывают на прочность.
— Как в школе?
— Нормально.
— Ну, добро, домой тебя отвезу. — Отец запустил движок.
— Ты останешься?
— Я? Не. Работы до жо… Много работы, короче.
— Ну, пап…
— Чё «пап»? Тебе кушать каждый день хочется? Вот и мне тоже. И мясо жрать нормальное. А не бульонные кубики в кружке бодяжить. Мужик работать должен, семью обеспечивать. Чем скорее поймёшь, тем лучше.
— Угу.
— Чё «угу»? Учись, вон, хорошо. Такая хе… Гхм. Такая муть, как сейчас, она не навсегда. Повзрослеешь — жизнь другая будет. Там умные нужны будут. Так что не филонь, ясно?
— Ясно…
— Добро, погнали.
Но отец успел только вдавить сцепление и положить ладонь на рукоять ручного тормоза. В стекло со стороны Бориса постучали.
Отец дёрнулся очень характерным образом. Сильная рука легла Боре на затылок — заставить пригнуться, вообще затолкать куда-нибудь под сиденье, уберечь, убрать с траектории…
Но рука тут же расслабилась.
— О как, — сказал совершенно ровным тоном и, перегнувшись через сына, закрутил ручку стеклоподъёмника. — Добрый день, Татьяна Николаевна. Чем обязаны?
За окном стояла классная руководительница Бори, которую он имел счастье лицезреть весь день. Похоже, ему как раз хватило по самые гланды — больше смотреть не хотел. Отвернулся. Уставился, по своему обыкновению, вперёд.
— Здравствуйте, Анатолий Борисович, — каким-то насквозь фальшивым голосом заговорила женщина. — Вы знаете, а Боря сегодня снова опоздал.
— Н-да? — мрачно переспросил отец.
— Да-да. На уроках не сосредоточен совершенно.
— Понял. Поговорим.
— Вы не подумайте, я не жалуюсь. Просто мне кажется, что мальчику тяжело даётся… вся эта ситуация. Ему не хватает женской руки. Может быть, мы могли бы с вами встретиться как-нибудь и обсудить…
— Ну, может быть. Спасибо вам, Татьяна Николаевна, что заботитесь. Больше он опаздывать не будет. До свидания.
Татьяна Николаевна подалась назад. Отец закрыл окно и отъехал-таки от бордюра.
— Бабы, — буркнул он себе под нос. — Запомни, Борька: все бабы — шалавы в глубине души. Как поднимешься, начнут вокруг тебя хороводы водить — тогда меня вспомнишь. Всем им одного и того же надо.
— Угу…
— Чё «угу», чё «угу»? — Отец добродушно рассмеялся и сунул в зубы сигарету. — Понимал бы чё. Угукает…
Он нажал кнопку магнитолы, зашуршала плёнка и глубокий мужской голос душевно запел под бодренькую музычку: «Первый срок, нечаянная ходка, пацана ментовка замела…»* Отец вполголоса подпевал.
— А что у них за ситуация? — спросила Изольда.
Я не ответил. Не мог. У меня сводило олдскулы.
* * *
*Песня группы «Лесоповал»
Глава 17
Николай допил остатки кофе, которые не выплеснулись на него. Нашёл взглядом мусорный контейнер, сунул туда смятый стакан. Потом стянул испорченную липкую майку, сухой частью вытер грудь и бросил туда же. Остался с обнажённым торсом, как герой боевика к финалу фильма.
— Так. — Николай с удовольствием смотрел вперёд, туда, где теперь ничто не взрывало мозг. За исключением унылости, безликости и монотонности пейзажа. — Так, реальность мы пофиксили, метафору я понял. Возникает только один вопрос. Как мне вернуться к реальной… Эм… к обычной жизни? В человеческий мир?
В голову медленно, мерзко заползла мысль, что никакого возвращения ему никто не обещал. Скорее даже наоборот. Крохотная победа могла и вовсе ничего не означать.
Николай поспешно наклонился к ноутбуку. Уставился в экран. Именно этот самый экран годами решал все его проблемы, помогал во всех жизненных неурядицах. В любой непонятной ситуации Николай привык первым делом искать экран и клавиатуру. И как только пальцы ложились на тёплый пластик клавиш, приходила уверенность.
Надо всего лишь прошерстить как следует справку. Разобраться во всей этой канцелярщине, найти какие-то неочевидные возможности… На крайняк, можно и в космос полететь, если уж девайс даёт такую возможность. Если уж подыхать или чалиться в поезде вечно, так пусть хотя бы в космосе. Вступить в тот чрезвычайно узкий круг людей, что когда-либо покидали родную планету. Это вам не марафон пробежать и не на Эверест взобраться. Космос — это гораздо круче…
Но пальцы не успели лечь на клавиатуру. Искаженный помехами голос ворвался в пространство кабины и что-то прокаркал.
Николай подскочил. Ноут свалился с колен на пол, экран погас.
— Твою мать! — заорал Николай. — Вы совсем, что ли⁈
Голос закаркал вновь. На этот раз получилось разобрать слова:
— … ответьте диспетчеру, как слышно, приём?
Взгляд притянуло к лежащему в специальном разъёме микрофону рации. Был он там изначально? Кажется, нет. Если бы был, Николай схватил бы его первым делом. Попытался с кем-то связаться. Или умудрился не обратить внимания? Чёрт его знает.
Николай взял микрофон, нажал единственную кнопку и сказал:
— Машинист на связи, слышу. Кто говорит? Приём.
Отпустил кнопку. Из невидимых динамиков вновь закаркал голос:
— Говорит диспетчер. Необходимость срочной посадки.
— Какой, нахрен, посадки? — не выдержал Николай. — Я ещё никуда не взлетел! Приём.
— Необходимо срочно… — Шум помех. — … иров. — Шум помех. — … ости комплектации. Приём.
— Приём, приём. Не понял, что нужно сделать?
— Кнопка «Посадка пассажиров»! — заорал голос, обладатель которого, кажется, потерял терпение. Наверное, прежде ему не приходилось сталкиваться с настолько тупыми операторами многофункционального автономного электроподвижного состава.
— Кнопка «Посадка пассажиров», — повторил Николай.
Его
