Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит

— Всем Ягам так тяжело?

— Моя жизнь была спокойной, не то что твоя, Янина. И каждая Яга по-своему живет. Другое дело, что такой, как ты, прежде не бывало.

Обсуждать свою уникальность не хотелось. Спокойствие, которым одарила безмолвная вечность, все еще пребывало со мной. Я впитывала лес и отдавала часть себя.

Мы шли, не нарушая гармонии, в полном молчании, и молчание было самой естественной вещью на этом свете. Никто не терзался неловкостью, не хотел заполнить тишину своим голосом. Мы… я замолчала, чтобы услышать. Замедлилась, чтобы увидеть.

Озерцо — не больше прыжка Бальтазара, — скорее лужа на нашем пути. И рядом второе, равное. В них виднелись клочки неба, порванные кронами деревьев. Будто глаза погребенного великана смотрели из земли, небо тонуло в них, а они — в небе.

— В очи леса ты глянь, живущая в чаще, — шепнула Ядвига.

Заглянула в первое око. Светло в нем оказалось, отражались солнечные лучи и я: волосы заигрывали с солнцем, блестели рыжими искрами, глаза ярче, чем есть, — зеленые до нереальности, и бельма нет. Я улыбалась в отражении.

Во втором озерце моя улыбка померкла, волосы спутались в паклю, кожа потускнела, пошла пятнами, глаз затянуло. Я не видела ничего, кроме своей головы, но была уверена: опущу взгляд вниз — увижу костяную ногу.

— Жизнь и смерть? — уточнила я.

— Источник живой и мертвой воды теперь доступен тебе. Ты всегда можешь сюда прийти и взять немного. Нужно лишь крепко заснуть.

— Кощей-предатель сулил раскрыть нахождение источника. Но ведь он не об этом говорил?

— Нет, он говорил о доступном для всех, кому требуется помощь. Там, на сказочных просторах. Здесь же твое собственное место.

— Это не Убежище. Тогда что?

— Другая сторона бытия, мир за завесой жизни и смерти отныне есть и у тебя, как у любой Яги. Твое тело будет нуждаться в отдыхе, оно живое. Продолжит стареть, хоть и медленно. В Убежище можешь быть и сама, и с избой, и с компаньоном, но оно для сокрытия с глаз, для передышки. А здесь — восстанавливать дух. Лес внутри тебя, всегда рядом. И никто не потревожит.

Так просто, так естественно. Никакой суеты.

Раньше я вдыхала и задерживала дыхание до рези. Я бежала, игнорируя боль в боку.

Пришло время для глубокого, спокойного выдоха.

Мы шли дальше, я видела травы для ритуалов и снадобий, они светились среди прочих.

Умиротворение и возвращение к генетической памяти, вот что происходило. Кажется, из меня вынули нервную систему, почистили, починили и вставили обратно — так было хорошо и спокойно.

— Ты готова? — спросила Ядвига.

— Смотря к чему.

— Веди нас дальше по своему пути, ищи выход, чтобы открыть глаза. Твой друг ждет тебя.

— Мой друг убил меня.

— Да. Как поступишь с ним, когда сделаешь первый вдох новой жизни? Обнимешь или убьешь? — лишенным эмоций и акцентов голосом спросила Ядвига. Снежные бабочки замерли в полете.

— Я не знаю.

— Почему он это сделал?

— Я еще не думала.

Лес бескрайний пах грибами и ягодами, стелился удобной тропой под ноги. Пульс под ступнями бился все сильнее; казалось, почва шевелилась, как будто я шла не по земле, а по шкуре гигантского животного. И оно просыпалось.

Деревья расступились.

Изба лежала, спрятав ноги, на своем привычном месте. Я почувствовала тепло, запах хлеба и молока, трав, что пучками висят на стене. Изольда теряла четкость, рябила легкими волнами. Она манила к себе. Ее рябь шла в том же ритме, что пронизывал меня от ступней до головы. Крыша и стены вспыхивали искрами, тянулись артерии энергии, оплетая бревна. Какая же она, оказывается, живая!

— Посмотри, как связано все в Лукоморье между собой, — произнесла Ядвига.

Впереди, как вечность до этого, стоял Дуб, солнце на нем тускнело и светлело ровно в том же ритме, что пульсировали лес и изба.

— Почему ты меня направляешь, подруга? — спросила я эхо Ядвиги.

— Так заведено. У меня тоже была проводница. Я уйду, когда уже нечего будет сказать.

— А сейчас есть?

— Ты слишком открыта миру. У тебя много друзей и родни. Они твоя опора и твоя слабость. Из-за них ты и сильна, и уязвима. Пока Лукоморьем заведуют силы, потерявшие человечность…

Она не договорила, да и не нужно. Я никого в обиду не дам.

Мы прошли сквозь двери в пустую избу. Ни моего тела, ни Казимира. Зато насколько красива Изольда! Можно было увидеть переплетение частей, деталей… За дверью бани находилось что-то сродни сердцу, похожее на цветок физалиса. Оно светилось, как всё в лесу, пульсировало. Я зачарованно наблюдала, забыв о невзгодах.

— Красивая, да? — тихо спросила Ядвига.

— Потрясающая!

Я прошла вдоль стен, касалась бревен и чувствовала тепло дома. Избушка с характером, своя, родная. Так сложно устроена. В одном углу обнаружила утечку энергии — свет вытекал из царапин на бревне: здесь побывали когти Бальтазара.

— Я исправлю, — пообещала избе, и мы вышли наружу.

Мое тело лежало поодаль, Казимир унес его от избы за ближайшие деревья. Со стороны да в тусклом свете луны и «солнца» на цепи не заметишь. Подошли ближе, реакции не последовало.

— Он нас разве не видит? — Впервые за время путешествия по сумеречной зоне появился намек на эмоции.

— Мы не совсем души. Я вообще в твоей голове, — последовал загадочный ответ.

Я подошла ближе, потом просто села на траву, наблюдала. Что нужно чувствовать? Я по-прежнему не чувствовала ничего к своему убийству.

Казимир зато явно нервничал: ходил вокруг тела, внимательно смотрел, оглядывался по сторонам. Вставал на колени и поправлял мою голову, лежащую на свернутом пледе, прислушивался в поисках дыхания, хмурился. Он бы укрыл меня, наверное, но тут ему кое-что мешало: трава укутала тело в кокон. Я наблюдала, как травинки поднимаются, растут и укрывают, сплетаясь в зеленый живой саван, оставляя открытой лишь голову. Судя по виду Казимира, для него это была такая же внезапность, как для меня.

— Ты часть леса. — Ядвига присела рядом, и подолы наших платьев-близнецов слились с травой и друг с другом, а цветы на них подняли свои бутоны, расправили стебли, раскрыли лепестки. — Лес заботится о тебе. Он лекарь для души и тела. Эти