Арбитр Пушкин - Сергей Александрович Богдашов
Дальше объяснять не стал, так как в голову чистая крамола пришла. Про Александра Первого и Аракчеева. Власть-то они узурпировали, а что с ней делать — не знают. Не хватает разумной долгосрочной стратегии и управленческих навыков. Опять же, что у Императора параноидальное недоверие к своему окружению, что у Аракчеева — жажда тотального контроля. Вроде бы и хотят, как лучше сделать, а на самом деле тормозят развитие страны получше любой Англии. Для управления такой страной, как Россия, не просто команда нужна, а сотни, а то и тысячи ответственных людей, правильно расставленных на государственные посты. А они, вдвоём… Даже не смешно.
— И что ты собираешься делать?
— Жить, моя хорошая, и радоваться каждому дню! Помогая себе, стране и друзьям!
* * *
Шоппинг.
Как много в этом слове для сердца женского слилось.
Каретой нас снабдили, пусть и не парадной.
Отказать жене в том, чтобы выгулять её по торговым кварталам Берлина, я, по вполне понятным причинам, никак не мог.
Впрочем, мне и самому интересно было, так как я в некотором роде к миру тканей причастен.
Что могу сказать. Ткани в Пруссии достаточно унылы по расцветкам, и вполне себе среднего уровня по качеству. Недаром продавцы на мою одежду с завистью смотрели.
Зато качество обуви мне понравилось, в отличии от её фасонов. Но всё равно приобрёл себе несколько пар практичных немецких ботинок. Надоело выбирать между сапогами и туфлями, а то и вовсе — штиблетами.
Ботинки, в моём привычном понимании, в России ещё пойди найди.
Жена тоже не частила с покупками. Лишь в одном магазине задержалась. Увидела набор из полутора дюжин разнокалиберных иголок с парой напёрстков, в красивом сафьяновом футляре, и чуть сморщив лоб, что-то посчитала на пальцах, а потом заказала сразу восемь комплектов.
— Я только что с половиной подарков определилась! — порадовала она меня, — А ты что-то интересное увидел?
— Ты знаешь, очень на то похоже, — уставился я на обычный портновский метр и измерительную ленту, которые увидел на соседней витрине, — И мне нужна твоя помощь.
— Что-то интересное нашёл? — бросила она взгляд на витрину, где было выставлено не меньше дюжины образцов разного вида.
Большинство из них предполагали измерения в дюймах и футах. Но вот та пара, на которую я уставился, была явно в сантиметрах. По крайней мере, с глазомером у меня всё хорошо. Редко обманывает.
— Спроси у продавца, сколько у них имеется вот таких лент и линеек? — ткнул я пальцем в увиденные образцы.
— К сожалению, всего лишь по три штуки того и другого, — перевела Катенька ответ.
— Если мы их купим, он готов назвать нам адрес изготовителя? Или нам стоит узнать его самим? — продолжил я разговор.
— Ответил, что сожалеет, но адреса не знает, — последовал перевод.
— Жаль, давай я тебе помогу донести купленное до кареты и пошли отсюда, — изобразил я пантомиму «уходим».
Сработало. Всплеснув руками, продавец бросился вслед за нами, попросив минуту подождать, пока он проверит накладные.
В итоге за девять рублей серебром, в переводе на наши деньги, я получил адрес мастерской некоего Карла Шмидта.
— Нам надо проехаться в одно из предместий Берлина, — довольно серьёзно заметил я, на что Катя лишь плечиками пожала.
Золотой ты мой человек! Где ещё найти такую жену, которая бы в самый разгар шопинга так спокойно от него отказалась, чтобы с мужем поехать не понять куда.
Мой же интерес ясен и чист, как слеза младенца.
Мне кровь из носа нужен точный измерительный инструмент и метрическая система мер!
И вовсе не потому, что с ней школьники на треть легче осваивают математику. И даже не оттого, что с ней расчёты проводить в разы быстрей. Всё банально просто.
Мой тульпа, Виктор Иванович, чуть с ума не сошёл, когда я его заставил переводить чертежи самолётов в вершки, аршины и сажени.
Есть и другой момент.
Засилье английской системы измерений. От неё нужно срочно отказываться. Иначе Англия легко скопирует любое наше изобретение.
В своей прошлой истории в России ещё лет на пятьдесят вперёд даже производители оптики не обладали возможностью измерений точней, чем четверть точки. ***
*** В России до 1868 г. не только механические заводы, но даже не все оптики умели производить измерения с точностью большей ¼ точки (0,06 мм); между тем производство хороших металлических патронов требовало точности в 1/10 (0,025 мм), а то и в 1/20 (0,013 мм) точки.
В русской системе мер 1 точка = 0,254 мм = 254 мкм = 1⁄100 дюйма = 1⁄10 линии.
Мастерскую мы нашли, и она оказалась очень скромной.
— Герр Шмидт, я бы хотел увидеть полный перечень измерительного оборудования, производимого вашей мастерской, — довольно спокойно объяснил я свой визит, когда выяснилось, что мастер вполне сносно владеет французским, как и многие выходцы из Эльзаса и Лотарингии.
— Вам проще сказать, что именно вас интересует, — гордо произнёс мастер, хотя обстановка его мастерской этому не способствовала.
Грязновато тут. И очень пыльно.
По крайней мере, Екатерина, заглянув сюда и выяснив, что мы сможем общаться и без неё, сообщила, что подождёт меня в карете.
Прекрасно её понимаю. Химчисток в этом мире нет, а наряды стоят дорого. Не в грязной мастерской их пачкать.
— Допустим, меня интересует штангенциркуль.
— Stangenzirkel?
— С нониусом, — добавил я уже на своём, но неожиданно был понят.
— Откуда вы знаете, что я начал над ним работать? — вскипел Карл, тревожно оглядываясь по сторонам.
Я его прекрасно понимаю. Приехал к нему иностранец, причём, на далеко не простой карете с королевским гербом на дверце, и начинает подробно его выспрашивать о том, о чём он сам лишь недавно додумался.
— Что вы от меня хотите? — с некоторой долей паники в голосе спросил он.
— Всего лишь пытаюсь понять, какого уровня инструменты вы способны изготовить.
— Если бы у меня было всё необходимое, то лучшие в мире! — запальчиво ответил Шмидт.
— Отличный ответ. Вы мне подходите. Где можно закупить всё то, что вам нужно?
Сразу скажу. Сопротивлялся пруссак, а в недалёком прошлом, недавний эльзасец, недолго.
Бизнес у него не сильно пошёл, и когда я предложил две тысячи в год серебром, и предложил выкупить у него всю готовую продукцию, что в
