Бездарь из столицы - Максим Казанцев
Но парня в очередной раз выручало его собственное, нечеловеческое, упорство. Там, где не хватало холодного расчета программиста, он подключал интуицию. Он строил гипотезы, тестировал их на симуляторах, просчитывал вероятности. Он не слепо копировал — он адаптировал. Он становился соавтором Кайрона, дополняя гений древнего своей одержимостью и своим уникальным навыком — умением говорить на языке машин.
Иногда, в редкие минуты просветления, он ловил себя на мысли, что испытывает невероятный восторг. Восторг творца, стоящего на пороге великого открытия. Он понимал то, что не дано было понять ни одному современному магу-эфирику. Но эти моменты быстро сменялись леденящим душу страхом. Страхом ошибки. Страхом, что все это — лишь галлюцинация его поврежденного сознания, и он тратит последние деньги и последние силы на безумную фантазию.
Особенно его пугала финальная часть формулы — та, что он изменил. Искра. Первичный импульс. Кайрон предполагал использование своего магического источника. Марк же заменил его на внутренний резонанс — на выброс его собственной жизненной силы, его воли, его боли. Он написал алгоритм, который должен был считать уникальный энергетический отпечаток его тела, крови, его души и в момент активации использовать жизненную силу как ключ. Это была авантюра чистой воды. Теория, не имеющая подтверждения. Он играл в русскую рулетку, где вместо пули в барабане была его собственная жизнь.
Однажды ночью, на исходе четвертой недели, его накрыло особенно сильно. Программа была почти готова, но симулятор раз за разом выдавал критическую ошибку на последнем этапе. Руны складывались в узор, энергия начинала течь, но в самый последний момент происходил сбой — микроскопическая дисгармония, и вся система шла вразнос. Марк в ярости швырнул пустую кружку от кофе в стену. Она разбилась с грохотом, разбрызгивая коричневые капли по исписанным формулами листам.
— Почему?! — он просипел, сжимая виски пальцами. Голова раскалывалась от перенапряжения. — Где ошибка? Где, черт возьми, ошибка?!
Он в отчаянии уставился на экран, на мелькающие строки кода, которые уже давно перестали что-либо означать. И тогда его взгляд упал на старую, детскую фотографию, приклеенную скотчем к краю монитора. Они с Лизой, лет семи и пяти, смеющиеся, с размазанным по лицу мороженным. Лиза смотрела на него с безграничным доверием и любовью.
«Я должен…» — подумал он, и голос в его голове был тихим, но абсолютно твердым. «Для нее. Ради нее. Я не могу ошибиться».
Парень успокоился, глубоко вздохнул, откинулся на спинку стула и закрыл глаза, отсекая все лишнее — страх, усталость, сомнения. Он очистил разум, как делал это перед решением сложнейших задач по программированию. И начал мысленно проходить весь путь с самого начала. Не как наследник Кайрона, а как инженер Марк Светлов.
И спустя несколько долгих часов погружения в себя он увидел ее. Ошибку. Не в формуле Кайрона, а в своем собственном коде. В алгоритме преобразования энергии. Он пытался слишком грубо, слишком прямолинейно вплести свой «человеческий» импульс в идеальную математику Древних. Он пытался вставить палку в швейцарские часы. Ему нужно было не вставлять, а преобразовать. Создать адаптер. Рунический буфер, который смягчил бы и трансформировал хаотичный выброс его жизненной силы в чистый, стабильный импульс, понятный системе Кайрона. Это было гениально просто. И это было стопроцентно его, Марка, решение. Не Кайрона. Его.
С новыми силами он рванулся к клавиатуре. Пальцы летали по клавишам, дописывая новые строки кода, рисуя иные, изящные схемы буферных рун. Он работал на чистом адреналине, чувствуя, как разрозненный пазл наконец складывается в единую, совершенную картину.
Когда он закончил, уже светало. Он запустил симуляцию в последний раз, затаив дыхание. На экране виртуальный кристалл засветился изнутри. Энергия пошла по руническим каналам, плавно, без малейшего скачка. Буферные руны приняли импульс, стабилизировали его, преобразовали. Искра, яркая и чистая, коснулась сердца системы. И оно запустилось…
На мониторе замерцала надпись: «СИМУЛЯЦИЯ УСПЕШНА. СТАБИЛИЗАЦИЯ 100 %».
Марк не закричал от восторга. Не запрыгал. Он просто медленно опустил голову на клавиатуру и закрыл глаза. По его щекам текли тихие, беззвучные слезы облегчения. Он сделал это. Теоретически — он сделал это. Осталось самое простое и самое страшное — воплотить теорию в жизнь.
Ровно через два дня, утром, раздался тихий, вежливый стук в дверь. Курьерская служба «Молния» доставила заказ. Аккуратная, антивандальная упаковка, внутри которой, утопленные в черный поролон, лежали три синтетических рубина. Марк принял коробку руками, дрожащими от волнения. Он запер дверь, отнес ее в комнату и, почти не дыша, распаковал…Парень задохнулся от восторга!
Они были идеальными. Абсолютно прозрачными, без единого пузырька, без малейшей трещинки или помутнения. Размером с крупное куриное яйцо, они выглядели на черном фоне, словно три капли застывшей крови, в которой играли и переливались лучи утреннего солнца. Они были так прекрасны, что даже не верилось, что это продукт технологии, а не чудо природы.
Парень взял один в руку. Камень был прохладным и невероятно тяжелым для своего размера. Это была не безделушка. Это был потенциальный ВЕЛИКИЙ АРТЕФАКТ. Сердце будущего бога. Теперь все было готово. Оставался последний шаг, и парень не собирался его откладывать.
Марк установил первый кристалл в держатель лазерного гравера. Его руки не дрожали. Внутри у него была лишь ледяная, сосредоточенная пустота сапера, готовящегося обезвредить последнюю, самую сложную мину.
Он сделал глубокий вдох, проверил положение рубина в последний раз и нажал кнопку «Старт». Станок ожил. Раздался едва слышный гул кулеров. Тонкий, почти невидимый луч лазера коснулся поверхности рубина. В воздухе запахло озоном. На идеально гладкой поверхности камня начала появляться первая, в десятки раз тоньше человеческого волоса, рунная цепочка. Первое слово в молитве о бессмертии. Процесс пошел. Обратного пути не было…
* * *
Пока Марк в своем жилище завороженно наблюдал за процессом рукотворного чуда, в самом сердце Империи, в бронированном Зале Молчания под Императорским дворцом, шло совещание, которое вскоре изменит судьбы миллионов.
Правитель Российской Империи, Александр IV, сидел за простым, но массивным столом из черного аномального дуба. В свои сто с лишним лет он выглядел на шестьдесят — могучий, как исполинский дуб, с широкими плечами, на которых, лежала тяжесть всей государственной машины. Его лицо, изборожденное морщинами, дышало не магическим величием, а грубой, несокрушимой силой. Он был редчайшим исключением на троне, где обычно правили маги-эфирики. Александр IV был Террантом высшего, мифического седьмого ранга — Богоподобным.
Он являлся живым оружием массового поражения. В одиночку мог остановить наступление армии, выдержать нахождение в зоне срабатывания тактического
