Железный Аспид. Война - Н. Мар

Она почувствовала, как заработали мышцы на бедре робота, когда он садился.

— Вот только не надо оправдывать мои пороки короной! Ты будешь смеяться, но в каком-то смысле она даже сделала меня лучше. Только представь, что было до.

— Как-то не до смеха мне… Никак не могу переварить, что я инструмент войны двух злодеев. Не человек — оружие, что решит судьбу многих, но только не свою. Эйден, я не хочу умирать за империю, но и за Брану — тоже не хочу!

Вряд ли она могла бы сказать, когда впервые сформулировала это без аффекта. Когда сбежала? Когда получила булыжником по затылку? Или только сейчас? Первой реакцией на все, что робот вывалил на нее у озера, было припадочное: бежать! прятаться! сдаваться отчиму! Но оказалось, что бежать и прятаться некуда, а сдаваться — кишка тонка. Не осталось ничего, кроме как успокоиться в меру сил.

— Я был как ты — вечно пытался спасти всех. И хоть бы раз получилось! Вот и для тебя я хотел бы сделать все возможное — но могу обещать только то, за что мы сами себя не возненавидим.

— Боюсь, этого мне будет недостаточно, чтобы выжить…

— Давай поговорим об этом, когда выберемся. Ты знаешь, мы тут делим вселенную, а я сейчас впервые всерьез подумал, насколько же велика вероятность, что у меня здесь ничего не выйдет. Вот вообще.

Самина провела рукой по наложенной повязке и оставила на ней ладонь. Горячая рана жгла через ткань.

— Я не знаю, что ответить, Эйден. Не знаю. Несмотря ни на что, мы по разные стороны баррикад.

Пауза. Взмах руки по ее волосам.

— Идем?

— Идем.

Глава 31

Харгену Зури не по себе, а Самина в восторге от землеройки

На Площади Доминанты вольничал сухой ветер. Носился по аллеям, развевал балахоны судей. Был настолько бесцеремонен, что трепал воротник самого Зури, пока тот поднимался на своей парящей трибуне над пропастью. Вокруг черной дыры установили силовые клетки. Наверное, больше сотни. В каждой сидел или стоял взрослый молодой карминец. Это были приговоренные — те, что явились в столицу, чтобы признаться в том, о чем они имели представление весьма смутное. Горизонт еще не начал светлеть, и площадь была полна сателлюксов. Они резали глаза карминцам и их палачам.

— Начинайте, — щурясь, приказал Харген. Ему не терпелось покончить с этим, пока застывшие в ступоре, жертвы не принялись выкрикивать лозунги.

По закону Альянса предатели не имели права на бой со своим палачом в зале суда. По словам Харгена, продавший родину умер уже тогда, когда пошел на сделку с врагом. И не смел претендовать на честный поединок. Честный в понимании правительства Браны, разумеется.

В клетки запустили хмерсий — газ на основе унбитрия-307, которому вскоре после первой такой казни дали новое имя. Состав подавался с тем расчетом, чтобы смерть не была мгновенной. Жертвы забились в агонии, когда их кожа начала пузыриться, несколько карминцев потеряли сознание, и в том была их большая удача.

Сиби Зури — любимица простых бранианцев — присутствовала на казни всякий раз, когда Харген сомневался в поддержке народа. Ей стало дурно еще при первом взгляде на клетки, а теперь она качалась на ветру и судорожно сглатывала, чувствуя подступающие тошноту и обморок. По традиции лично засвидетельствовать свершение правосудия могли немногие, лишь особо приближенные к Харгену. Место Сиби, согласно протоколу, располагалось между мужем и начальником его службы безопасности. Боги, дайте ей сил! Женщина не была уверена, от чего страдала глубже — от того кошмара над пропастью или от близости к его виновнику. Нет, ее отвращал не председатель. Это чувство к Харгену, как и все другие, перегорело в ней так давно, что ничего уже из сделанного им не сдвинуло бы ее сердце ни на микрон. Очередное формальное ожерелье в день рождения от него вызывало отклик не теплее, чем эта казнь невиновных.

Кайнорт смотрел прямо перед собой. Или кивал довольному председателю. Или непринужденно шутил с послом Хокс. После дежурного приветствия все, что досталось Сиби, это полное безразличие. Словно она здесь — лишь бутоньерка в петлице председателя. Впрочем, ей всегда казалось, что энтоморф даже во время секса смотрел куда-то сквозь нее.

Клетки внизу наполняли хриплые стоны и крики, еще несколько карминцев упали без чувств. Харген, вздернув подбородок, вышел вперед. Его жена не смогла бы сделать ни шага, даже если бы под нею загорелась трибуна. Она часто-часто задышала и схватилась за первое, что смогла найти: руку Бритца рядом. Он не сжал ее ладони в ответ. Последнее, чему поразилась Сиби, был его медленный, размеренный пульс.

Кожа на приговоренных сплошь покрывалась обугленной коркой, когда женщина прикрыла глаза и начала заваливаться назад, теряя сознание. Никто не поддержал ее.

Хокс обернулась, заслышав глухой удар тела, приподняла удивленно бровь и дала знак роботам-телохранителям унести жену председателя.

— Ты что, не видел, кто падает? — зашипела она сквозь зубы и толкнула Бритца в плечо.

— Обмороки не входят в мою компетенцию, Альда. Они не угрожают безопасности планеты.

— Очень остроумно. Завязывал бы ты со зверобоем.

Когда все закончилось и клетки исчезли, по краю пропасти остались торчать черные останки карминцев. Это была чудовищная инсталляция — сто мертвецов в разных позах, каждая из которых символизировала агонию и ужас. Харген спустился с трибуны чуть бледный, но гордый собой. В глубине души он понимал, что впечатлить двух древних эзеров быстрой казнью почти нереально. Поэтому он чувствовал необходимость разъяснить подробности.

— Эти твари удивительно стойкие! — воскликнул он, вылавливая скучающий взгляд посла. — Их кожа обуглилась и затвердела, но внутри почти все еще живы. Кое-кто в сознании. Микрокоптеры останутся здесь, чтобы следить, когда они сдохнут.

— Вы транслируете это на всю планету? — голос полосатой стервы был густ и безмятежен.

— Шутите? На весь Альянс, Хокс!

Альда кивнула и произнесла то, от чего советник просиял.

— Я под впечатлением, господин Зури. Из вас вышел бы отличный эзер.

«Не будь ты отличной закуской для эзера», — мечтала продолжить она.

— Кайнорт, вы заметили, что среди них нет главаря? — спросил Харген, обращаясь к стрекозе. — Старейшины поселения, как его…

Бледные глаза мигнули.

— Я полагаю, он не явился. Этого не было в условии.