Железный Аспид. Война - Н. Мар

— Я отключил свет, как только оказал первую помощь. Здесь с ним опасно.

— Опасно? Змеи?

— Я бы сказал, королевский серпентарий куда беднее.

— Покажи. Я не боюсь змей — биолог я, в самом деле, или кто?

— Да у тебя вообще с инстинктами беда, — насмешка согрела ей затылок. — Сателлюкс пугает животных. Они и без того распсиховались после толчков и пытались напасть. Поэтому я поймал его и спрятал.

— Куда? Дай.

— Да просто убрал в карман. Скажу тебе страшную вещь: мне можно верить. С твоим зрением все в порядке, но раз так хочешь увидеть змей — смотри.

Эйден достал светлячка и включил его на минимум. Самина все равно зажмурилась, так долго она не видела света.

— Хочешь погладить?

С легкой подачи сателлюкса все вокруг зашуршало и зашипело. Колодец, куда они попали, оказался небольшим закутком. Здесь было сухо и тепло — самое то для выведения потомства. Светляк, что обыкновенно хаотично метался вокруг, теперь завис на одном месте, будто тоже опасался змей. Рептилии устроились на каждом свободном камне, в каждой нише сидело по клубку из гадов, с каждого выступа кто-то испуганно таращил глаза.

— Здесь их на любой вкус. Те две меня укусили. Сказать честно, ваши змеи — еще цветочки по сравнению с вашими цветочками. Выключать, или у тебя тоже иммунитет к их яду? Не такую смерть я тебе обещал.

— Достаточно! Выключай.

Она увидела, что хотела: гюрза, тайпан, несколько гадюк, зеленый глаз и серебряные шарики на камне. Полным-полно серебра.

— Амальгама! Эйден, ты ранен?

Робот убрал светлячка обратно в карман, не давая толком разглядеть себя.

— Поэтому мы пока никуда и не идем. Нам нужно забраться по стене, чтобы попасть в турмалиновую шахту. Я ждал, когда ты проснешься, чтобы заняться собой.

— И молчит! — Самина боялась, что шевельнувшись, потревожит рану, и пуще того — что тон ее недостаточно небрежен. — Сильно ранен? Черт, крови там целый бассейн…

— Нет, заноза, — осторожно снимая с себя ее ноги, ответил робот. — Ну, может, довольно крупная.

— Выпусти сателлюкс. Не то чтобы я переживала за тебя, но мне не выбраться отсюда одной.

— Нет.

— Включи свои виртуальные браслеты или как их там…

— Нет, по той же причине.

— Я только осмотрю тебя!

— И что ты собираешься делать после осмотра? Ты не робототехник, а я не лабораторная мышь. Самина, у нас нет с собой антидота… Если хоть одна змея тебя укусит, это конец. Не то, чтобы я переживал, но у меня планы на твой счет.

— И весьма коварные.

— Но если тебя это обрадует, я, вероятно, попрошу мне помочь.

— Как? Я ни черта не вижу.

— Тебе уже двадцать пять, и ты ни разу не щупала робота в темноте?

— Да уж… — проворчала Самина. — Меня это точно обрадует.

Эйден взял ее руку и положил себе на внутреннюю часть бедра. Оттуда под острым углом торчал кусок шунгита. Его внешний конец был совсем короткий и скользкий от амальгамы. В том положении, в котором андроид мог уцепиться за него, вытащить такую занозу было невозможно. Самина пробежалась пальцами по осколку и поняла, что боится даже начинать.

— Видят боги, в которых не верят ученые, мне бы очень помог свет.

— Уж чего-чего, а пролить свет я могу. Записывай, — Эйден охотно включил лектора. — Осколок скальной породы, размером два на одиннадцать дюймов, вошел в медиальную гидравлическую мышцу под углом тридцать градусов относительно гребенчатого блока. Поражение пневмонерва надкостницы, сенсора герметичности капилляров и поршня демпфе…

— Ты умрешь.

— … ра.

— М-м. Тебе, наверно, лучше прилечь… И надо бы разрезать брюки.

— Боюсь, ты недостаточно благородного происхождения, чтобы резать на мне брюки, — запротестовал андроид, откидываясь на спину. — Просто вытащи это из меня.

— Быстро или медленно?

— Так, чтобы нам обоим понравилось.

Стараясь не расшугать гадов, Самина устроилась на полу возле робота и тронула занозу. Аспиды заволновались. Но из-за мощной ауры страха и ненависти, что распустила леди Зури, змеи, наверное, принимали ее за свою. Они терлись о ее подошвы и голенища сапог, но опасались нападать.

— Господи, да что я вообще делаю?.. Ползаю среди гадюк и гремучих лабарий, у ног инопланетного врага. Машины, которая еще не решила: пощадить букашек или прихлопнуть, коль представится случай. — Осколок продвигался медленно, кончики пальцев свело, ладонь вспотела. — Лежишь и не представляешь, как велик мой соблазн покончить со всем этим… Ты хоть понимаешь, что прямо сейчас я могу рвануть осколок в сторону, к бедренной артерии, и… а, ты находишь это забавным?

— Солнышко, у меня нет такой артерии.

— Ясно. Просто попробовала эту мысль на вкус.

Она снова принялась выцарапывать шунгит. Мертвую занозу из мертвого тела.

— Но ты можешь проверить, вдруг я соврал насчет артерии? — от тихого смешка змеи вокруг беспокойно завозились. — Впрочем, хорошо, что ты сказала. Представь, как неловко бы вышло.

— Убил бы последнюю жрицу Диастимы?

— Не сейчас. Достаточно пока, что ты стоишь передо мной на коленях.

— … и искренне сожалею, что осколок застрял так далеко от твоего комплекса бога. Сейчас будет больно.

С тем же успехом она могла бы сказать «будет еще больнее», потому что все это время только их словесная пикировка удерживала императора от рычания и скуления. Когда же девушка начала расшатывать осколок из стороны в сторону, нога непроизвольно дрогнула, а Эйден фыркнул и зашипел.

— Еще чуточку… Вот и все, — выдохнула Самина, отбросила шунгит и быстро наложила повязку. Робот пока лежал неподвижно.

— Спасибо, — сказал он расслабленно и глухо. — Прости за то, что спровоцировал тебя. Ты чуть не погибла. Прости мою агрессивную прямоту. Я мог преподнести все иначе, но решил, что так будет лучше — для меня, конечно. Сразу пожалел об этом, но теперь думаю, что так лучше для всех. Парализованные страхом за себя и за тебя, Бен и Орис будут молчать, и мне не придется… избавляться от них.

— Не придется их убивать. Что действительно обезоруживает — так это твоя способность извиняться, причиняя боль сильнее, чем когда делал то, за что теперь извиняешься! Но еще я понимаю, что