Школа дорог и мостов - Тамара Витальевна Михеева
Король говорил каким-то жалким голосом, будто сам себя хотел уговорить, а вовсе не Гиора. И будто за всей этой историей с пряхой скрывалось еще что-то, чего он… стыдился.
– А я ей, значит, не понравился, – задумчиво сказал Гиор, наблюдая за королем. – Этой вашей… жрице.
– Семипрях – суровый бог. Он много дает, но и взамен требует немало, и помыслы его скрыты от обычных людей. Я и сам… – Король прикрыл глаза, покусал губу, будто хотел признаться в чем-то, но не мог, связанный то ли обещанием, то ли стыдом. – Я несу теперь такое бремя, что сам себе противен, но что делать? Мы в ответе за наш народ, и все мы в руках нашего бога, держащего нить.
– Которую спряла и вручила ему пряха, – пробормотал Гиор. – Могу я ее увидеть? Может, если мы поговорим, она увидит, что мое желание жениться на твоей сестре чисто и искренно.
Король покачал головой.
– Она всего лишь исполняет божью волю. А богу нет смысла в этом разговоре – мы и так перед ним, до самого донышка.
* * *
Гиор уехал на следующий день. Всю дорогу перед глазами стояло заплаканное лицо Суэлы. И только ступив на землю Альтиды, он понял: десять лет. Король сказал, что пряха появилась из ниоткуда десять лет назад! Десять лет назад он осадил Серебряный город с моря, не разрешая ни одному кораблю покинуть гавань. А потом в городе вспыхнул пожар, началась паника, люди на лодках уходили в море, чтобы спастись… И эти лодки, конечно, уже никто не проверял – Анилу ускользнула. И теперь он знал, где она прячется.
Усилием воли он одолел первый порыв броситься обратно в Суэк. Нет, он не будет искать ее больше. Она нашла новый дом, нового бога и нового короля. И пусть там с ними и остается. А его судьба – Альтида.
Часть третья. Пятиземелье
В конечном итоге остается свобода отвечать за свои поступки.
Терри Пратчетт. Держи марку!
Творчество требует мужества.
Анри Матисс
Край заливали дожди, будто хотели, чтобы озера вышли из берегов и затопили деревни. Затянутые серой мглой холмы были едва различимы. Лес наполнился влагой до краев, и казалось, еще чуть-чуть – и деревья, набрав слишком много воды, сами прольются дождем.
Джалар сидела на корточках, обхватив колени, и тихонько раскачивалась. Тусклая полоска пасмурного света, пробивающаяся в дыру под самой крышей, ложилась на ее голову.
Они томились в этой землянке уже пять дней. Откуда она вообще взялась, эта сырая холодная тюрьма? Никогда ее не было в Доме Рыси! Кто и когда успел ее выкопать? Не старуха же… Ах, Джалар, она же – Навь: захотела – и стало по слову ее. «Но и Лита, и Кьяра говорят, что никакая она не Навь, что из плоти и крови, что были у нее и отец и мать, и старшие братья. Совсем как у меня». Ах, Джалар, да и зачем ей самой что-то делать? Она привела сюда послушных солдат и подчинила себе всех детей Рыси. Которые дали спокойно увезти и посадить сюда шесть девочек.
Когда они так смело и безрассудно явились в Дом Рыси, чтобы прогнать Навь, старуха рассмеялась им в лицо, она сказала эти страшные слова: «Наконец-то мы вместе», и стало понятно, что все, все, что случилось, даже самое неожиданное и неправдоподобное, – лишь ее, Нави, замысел, она знала, что так будет, и как бы они ни поступали, думая, что делают свой выбор, идут по своей тропе, – нет, путь был проложен ею, а они только следовали ему, слепые и глухие, слишком самоуверенные, слишком глупые… Джалар зарычала. Мия и Уна вздрогнули, Тайрин усмехнулась, Лита закрыла глаза, Кьяра делала вид, что спит. Пять дней. Кормили их скудно, но всем им было не привыкать. Тяжелее было от влажной духоты, тесноты и того, что спать приходилось по очереди – старуха расщедрилась только на один тюк сена. И неизвестность – от нее было труднее всего.
Джалар еще раз оглядела девочек: отогревшуюся у Уток Мию, все время к чему-то прислушивающуюся Уну, не умеющую сидеть на месте Тайрин, серьезную, кажущуюся взрослее остальных Кьяру, неслышно тоскующую по кому-то Литу…
Джалар устала беспокоиться о родителях. Не было сил думать о Мон и Эркене. И о Харзе. Дерзкий воин, которого привело сюда желание помочь сестре… У него были желтые рысьи глаза и сильное тело, ловкое и умное. Где он, что с ним стало? Она не переставала молиться Рыси и мысленно звать на помощь братьев. И вспоминать, перебирать разговор с Навью – каждое ее и свое слово, сказанное вслух и нет. И то, что узнали другие.
Сначала солдаты пришли за Литой. Та пробыла у Нави недолго, но разговор передала подробно – Джалар будто сама была там и все слышала, все видела.
Навь обосновалась в доме Лэгжина, и Шона была у нее вместо прислуги. Лита не позволила солдатам вести себя, шла сама, гордо вскинув голову. Старуха хмыкнула, увидев ее, жестом отпустила солдат, неслышно приказала Шоне застыть в темном углу. Литу пригласила за стол, попросила угощаться.
Лита отломила кусок хлеба, неспешно и тщательно прожевала. Запила булсой. Старуха не сводила с нее глаз, Лита отвечала ей тем же.
«Почему же ты проиграла, вторая царская дочь? – спросила наконец старуха. – Ведь я сделала все, чтобы ты уничтожила Первый совет и единолично правила Альтидой».
«Я не захотела выиграть», – просто ответила Лита и отломила еще кусок хлеба.
«Все хотят выиграть!» – вспыхнула старуха.
«Значит, проиграв, я выиграла больше».
«Ты только притворяешься сильной, делаешь вид, что знаешь много, а понимаешь еще больше. Но если копнуть чуть глубже, царевна, то станет понятно, что у тебя нет ни знаний, ни силы, ни таланта. Все, чем ты втайне даже от себя гордишься, так поверхностно, что слетит с тебя от легчайшего дуновения ветра».
Лита не стала отвечать. Она не знала, что ответить. Как и в их первую встречу, старуха понимала про
